Дмитрий Барчук - Александрия

Помните анекдот о том, как престарелая барыня, внучка декабриста, послала своего слугу узнать, чего хотят революционеры, митингующие на площади.

Слуга, вернувшись, ей ответил: они хотят, чтобы не было богатых. На что барыня очень удивилась: странно, а мой дедушка хотел, чтобы не было бедных. Почувствовали разницу?

Раскулачить кого-нибудь – это не вопрос. Другое дело – научиться по-хозяйски управлять реквизированным имуществом, чтобы хватило на всех. Семьдесят лет длился этот эксперимент в нашей стране, и чем он закончился – известно всем.

Об этом и еще о многом другом я говорил на суде. Свою вину я не признал ни по одному пункту обвинения.

– Если будут судить руководителя за обыкновенную хозяйственную практику корпораций, то на скамье подсудимых окажутся все, кто хотя бы пытался что-то делать в девяностые годы. Просто есть предприниматели, угодные власти, а есть неугодные. Одни – хорошие, а другие – плохие. Для хороших – один закон, для плохих – другой. Что это как не политика двойных стандартов! А закон должен быть един для всех. На то он и закон.

Моя речь длилась более получаса. В конце я даже немного охрип от напряжения, но высказал все, что хотел. Максимально корректно, насколько смог.

– Миша, неужели ты настолько любишь деньги, что готов пожертвовать своей свободой, а может быть, даже жизнью ради них? – спросил меня Редактор, когда я вернулся в камеру после суда.

– А ты, Коля, можешь назвать себя бессребреником? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– Увы. Я вынужден признать, что деньги играют важную вспомогательную роль в моей жизни. Когда они у меня есть, я могу делать то, что хочу, а когда их у меня нет, я вынужден делать то, что хотят другие. Но, поверь мне, если бы у меня были сейчас деньги, я бы и на минуту здесь не задержался.

– А куда ты дел свои деньги? Вроде бы газету свою продал одному олигарху недешево. По крайней мере, на безбедную жизнь должно было хватить. А ты вот в тюрьме прохлаждаешься. Непонятно как-то?

– Чего тут понимать. В Библии сказано, что нельзя служить Богу и Мамоне одновременно. Но золотой телец к тому же ревнив. Пока ты играешь по его правилам, он с тобой, но стоит отодвинуть его на второй план, как он тут же начинает тебе мстить. Пока я был редактором, деньжата у меня всегда водились. А когда надоело каждый день продавать свою совесть и я сказал себе «хватит», на мой век заработанного достаточно, все быстро изменилось. Я положил свои миллионы в надежный банк и решил: буду жить на проценты, как рантье. Путешествовать по миру, писать книги, думать о душе. В общем, посвящу остаток жизни тому, чего раньше был лишен в деловой сутолоке. Но недолго длилась моя безоблачная счастливая жизнь. Мой надежный банк лопнул во время августовского кризиса, и почти все мои сбережения улетучились вместе с ним. Благо я додумался часть денег вложить в лицензию на разработку одного нефтяного месторождения. Но этого хватило только на оформление бумаг в соответствующих органах, на освоение недр у меня уже не осталось ни копейки. Пришлось искать компаньона для совместной реализации моего проекта. Но после кризиса, сам знаешь, найти инвестора даже в нефтянку было задачей не из легких. Иностранцы боялись России, как черт ладана. Ну и нарвался я на одного проходимца. Он занял несколько миллионов долларов у одного крупного нефтяного холдинга под залог моих акций, а потом взял и скрылся. Чуть позже я сам отыскал нормального инвестора и продал ему свою компанию вместе с лицензией. У меня к тому времени накопилось уже изрядное количество долгов, поэтому основная масса денег разошлась быстро. Поверь, Миша, я, правда, не знал, что в депозитарии на моих акциях стоит «сторожок», что они заложены. Потом это, конечно, выяснилось. Разразился скандал. Дескать, такой уважаемый человек занимается мошенничеством. Но делать-то нечего. Получается, что я на самом деле продал одни и те же акции двум разным покупателям. Этого моего агента найти так и не удалось. Он слинял с миллионами очень далеко, в Бразилию. Пришлось за все отдуваться мне. Ваши коллеги поставили условие, чтобы я вернул им всю сумму залога, но у меня такой суммы не оказалось. Вот и сижу здесь, жду, когда выловят этого удальца из дебрей Амазонки. Другого способа возместить ущерб у меня нет.

– Да, грустная история, – согласился я. – Но она ведь свидетельствует против тебя. Остановиться в этой гонке – значит отстать безвозвратно. Поэтому надо гнать до конца.