Дмитрий Барчук - Александрия

Я, щурясь, обвел растерянным взглядом пространство вокруг. Кафельный пол, белоснежная ванна, душевая кабина и виновато улыбающееся Танино лицо прямо передо мной.

– Успокойся. Все обойдется. Я точно знаю, что все будет хорошо. Мне сердце об этом говорит, – приговаривала она, продолжая вытирать мокрым полотенцем мне лицо, не знаю, кого больше пытаясь успокоить – меня или себя.

Оказывается, до сегодняшнего утра Таня была у родителей на даче. Перед работой решила заскочить домой, чтобы переодеться. А тут гости…

– Я не успела даже повернуть ключ в замке, как меня втащили в квартиру, – поведала она мне. – Их трое или четверо. Из разговора между ними я поняла, что они из Приднестровья. В Москву приехали защищать Верховный Совет. У них снайперские винтовки. А на кухне я еще видела пулемет и такую большую трубу…

– Гранатомет, – подсказал я.

– Точно, – согласилась Таня и добавила. – Они, похоже, здесь не первый день. В мусорном ведре много пустых банок из-под консервов. Но ребята аккуратные и вроде бы не наглые. По крайней мере, мне они ничего дурного не сделали. Просто заперли в ванной и велели сидеть здесь тихо. Ради моей же безопасности.

– Я это уже однажды слышал. В предыдущий путч, – пошутил я и попробовал встать, но в глазах потемнело и я снова опустился на пол.

– А где мой охранник? – спросил я.

– Они его разоружили и связали, он в спальне.

Вдруг дверь в ванную распахнулась, и на пороге появились две фигуры в камуфляже. Тяжело ступая походными «берцами» по кафельному полу, они подошли к нам и больно схватили меня за руки.

– Вставай, кровосос. Пришло время отвечать за ограбление народа, – заявил один из них, пытаясь оттащить меня от Татьяны.

– Куда вы его уводите, гады! – страшным голосом закричала женщина, как кошка, вцепившись мертвой хваткой за полы моего плаща.

– Успокойтесь, дамочка. Каждому – свое время, – приговаривал другой сторонник парламента, удерживая Таню в ванной.

Но им все равно не удалось отцепить ее от меня. Так нас вместе и выволокли на середину гостиной. А по телевизору в это время передавали мое выступление, в котором я призывал депутатов сложить оружие, а внизу экрана титры красноречиво указывали, кто я. Председатель правления такого-то банка.

– Значит, олигарх, говорите, – неожиданно обратился ко мне до этого стоявший к нам спиной человек в таком же камуфляжном костюме, как и у других, но, судя по стальным ноткам в голосе, старший в этой группе. – Даже и мечтать не мог, что вот так запросто встречусь с живым олигархом. Но судьба была к нам благосклонна. А вот к вам, господин банкир, нет. Сегодня явно не ваш день, – продолжал юродствовать безусый командир с курносым носом и вытащил из ножен армейский штык-нож. – Ты даже не представляешь, с каким наслаждением я перережу сейчас твою еврейскую глотку, сука. За разваленную страну, за ограбленных стариков, за униженный народ. Уберите же эту бабу, наконец!

Изогнувшись в каком-то невероятном прыжке, Татьяна, как пантера, бросилась на него. И ей удалось даже повалить этого юнца на ковер. Завязалась борьба. Снайперы, отложив винтовки, пытались оттащить от своего командира взбесившуюся женщину. А она царапалась, кусалась, брыкалась, извивалась, как змея, ускользая от них.

Воспользовавшись суматохой, я сделал шаг к винтовке, прислоненной одним из бойцов к камину. И мне удалось даже схватить ее. Я, близоруко щурясь, уже навел дуло в сторону боровшихся на ковре, но вдруг ощутил затылком холодную сталь пистолета, раздался характерный щелчок взведенного затвора, и голос за спиной предостерег:

– Не балуй, дядя!

С Татьяной трое мужиков тоже наконец-то справились. Пригладив взъерошенные волосы, командир со зловещей улыбкой потянулся к лежащему на полу ножу.

И в этот момент комнату сотрясли выстрелы. Державшие Таню солдатики, не поняв, что к чему, осели на ковер, сзади меня с грохотом что-то упало, а курносый офицерик даже подпрыгнул, то ли от удивления, то ли от боли, и тоже рухнул рядом со своими подчиненными.

Я посмотрел на Таню. Она уставила свои огромные глаза в сторону входной двери. Я обернулся и увидел в дверном проеме Неклюдова и одного из охранников. В их руках еще дымились пистолеты. А на лице моего заместителя блуждала загадочная улыбка.

Таня бросилась мне на шею и стала осыпать поцелуями мое лицо.

– Я же говорила, говорила, что все обойдется, – с плачем приговаривала она.

Неклюдов по-хозяйски прошел в спальню и вскоре появился обратно, поддерживая своего раненого сотрудника.