Т. Борисов - Под водой, в небесах, на паркете. Том 2

– Пусть Борисов завтра зайдет за подписанным Указом.

Михаил Дмитриевич передал мне эти слова, и я, как и было предписано, утром прибыл забирать искомую бумагу в приемную Ильюшина, где мне любезно разъяснили, что г-н Ильюшин вчера работал последний день и отбыл в очередной отпуск продолжительностью 30 суток. Никакого подписанного Указа о создании КОПРОНа он не оставлял, а его сейф в отсутствие хозяина вскрывать никто не имеет права…

Минуло 30 дней… Я шел по коридору Кремля в приемную Ильюшина. Он спешил мне навстречу, направляясь по каким-то своим делам. В том месте, где коридор раздваивается, мы одновременно сошлись втроем с руководителем секретариата президента, полковником Семенченко.

– Здравия желаю, Виктор Иванович! Доброе утро, Валерий Павлович! Я к вам за Указом…

– Каким Указом?

– О КОПРОНе.

– Так я же его отдал тебе! – Ильюшин повернулся к Семенченко.

– Никак нет, не отдавали!

– Как не отдавал? Вспомни хорошенько, Валерий Павлович!

– Не отдавали! И вспоминать нечего!

– Ладно, вы идите, – это мне, – мы тут сами разберемся.

Стоит ли говорить, что и этот, второй по счету, Указ сгинул в коридорах власти без следа.

Стиснув зубы, я начал все сначала. «Самый терпеливый каперанг в ВМФ России» – дал мне прозвище Михаил Дмитриевич. Он сам, по его собственному выражению, давно послал бы всех по известному в России с незапамятных времен адресу. Куда их посылать, я и сам знал, но дело надо было делать, и третий проект Указа был запущен по кругу. Спустя два месяца он разделил участь двух предыдущих, дематериализовавшись где-то на перегоне: Старая площадь – Кремль.

Наступил ноябрь 1992 года. Все шло своим чередом. АПЛ «текла», норвежцы вопили, руководство России ничего не предпринимало, занимаясь куда более серьезными делами: борьбой за власть, дележкой постов и полученного от СССР наследства. Шла затяжная война Администрации Президента России с Верховным Советом. Ельцин и Хасбулатов бились не на жизнь, а на смерть. Дальше работать без официального статуса и бюджетного финансирования моя группа уже не могла, поэтому 30 ноября я с копией последнего проекта Указа (со всеми собранными за эти месяцы визами) отправился к Юрию Федоровичу Тарасюку. Нельсон Николаевич Попков был в его кабинете.

– Что невесел, капраз?

– Откровенно говоря, не с чего веселиться, третий проект Указа пропал!

– Не может быть!

– Увы, мне не до шуток!

Тарасюк и Попков переглянулись. Бросив взгляд на часы, Нельсон Николаевич поднялся:

– Пошли со мной.

Даже не спросив, куда мы идем, я последовал за ним. Молча пройдя через несколько лестничных маршей и коридоров, мы подошли к приемной Хасбулатова.

– Подожди здесь.

Я присел на краешек стула. Секретарь председателя ВС РФ молча, с нескрываемым интересом разглядывал меня. Спустя несколько минут дверь кабинета приоткрылась, и Попков пригласил войти. Не могу сказать, что кабинет Хасбудатова поразил меня своими размерами, скорее наоборот, удивил аскетизмом и скромными габаритами. На столе стояла подставка, в которой красовалось с полдюжины курительных трубок, письменный прибор и несколько блокнотов. Я представился. Царственным кивком Руслан Имранович пригласил за стол для заседаний. Я присоединился к Попкову.

– Тенгиз Николаевич! В общих чертах я уже в курсе дела. Прошу вас подумать и очень коротко, но достаточно подробно обрисовать ситуацию. И с подводной лодкой, и со злосчастным указом. Я жду, – Хасбулатов поднялся из-за стола, жестом пресек мою попытку встать и стал прохаживаться с трубкой в руке по кабинету. «Где-то я такую картину уже видел», – промелькнула мысль, и тут же вспомнил, что ситуация точь-в-точь копирует кадры кинофильма, где маршал Жуков докладывает Сталину обстановку на фронте, а последний прогуливается по кабинету с трубкой в левой руке. Еле сдержав улыбку, я постарался отогнать посторонние мысли и четко доложить о событиях последних трех лет, начиная с роковой даты 7 апреля 1989 года. Хасбулатов слушал внимательно, не перебивая. Судя по блеску в глазах, моя информация его очень заинтересовала.

– Так-так, – Руслан Имранович улыбнулся каким-то своим мыслям. – Сегодня последний день действия чрезвычайных полномочий президента! Очень хорошо! Посмотрим, что он будет делать! Давайте сюда копию вашего Указа!

Он подошел к столу и нажал кнопку селектора. Через секунду вошел секретарь.

– Садись и пиши! Президенту Российской Федерации Борису Николаевичу Ельцину. Уважаемый Борис Николаевич!..