Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том восьмой

– Мне нравится Лермонтов по внешности!!! А тебе? – она прошептала, углом рта:

– Мне тоже… – соседка, незаметно, толкнула ее локтем в бок:

– Но Саша больше… – Маша закатила яркие, голубые глаза:

– Он меня на полгода младше… – у двери класса висела стенгазета:

– Пионерки пятого «А» встречают Международный Женский День… – в вестибюле школы красовалось объявление о скором торжественном вечере. После официальной части и чаепития, по классам, обещали танцы. К девочкам привозили гостей, из соседних, мужских школ. Маша промокнула свежую запись в тетради:

– Нас туда не пустят, вечер для старшеклассников. Жалко, хотелось бы потанцевать. В прошлом году в Крыму, в санатории, устраивали танцы, но я тогда была еще маленькой… – Саша писал, что в суворовском училище тоже преподают хореографию:

– Правда, мы танцуем друг с другом, или со стульями… – Маша, невольно, улыбнулась:

– Я вообще танцую с палкой, то есть стою у станка… – кроме школьных занятий, два раза в неделю она ходила в ближний театр Станиславского и Немировича-Данченко, на Пушкинскую улицу. Маша брала частные уроки музыки и балета.

В ее просторной детской, среди трофейной мебели, красного дерева и картин маслом, с пионерами и товарищем Сталиным, висело рукописное расписание занятий:

– Два раза в неделю ипподром, фортепьяно, танцы и языки. У всех девочек то же самое… – она оглядела класс, – то есть, кроме конного спорта… – Маша преуспевала на физкультуре, отлично играя в волейбол. Она давно научилась плавать, и даже нырять с вышки:

– Но больше всего я люблю лошадей… – учительница бубнила о декабристах, – если бы можно было стать наездницей, например, в цирке… – Маша встрепенулась:

– Я видела вывеску, по дороге в театр. Рядом со школой, на улице Чехова, есть здание, где репетируют цирковые программы… – здание, белого камня, выглядело старинным, на крыше поднимались башенки. За ограду Маша не заглядывала, но у ворот висела надпись: «Репетиционная база Госцирка». Девочка выпятила губу:

– Спрошу, что надо сделать, чтобы меня приняли в цирк. Не сейчас, а когда я вырасту. Удобно, что в театр мне разрешают ходить одной… – от школы до Пушкинской улицы было не больше десяти минут пути. С занятий Машу забирал шофер, Павел Сергеевич, иногда на заднем сиденье семейного опеля устраивалась мать. Маша бросила взгляд на ранец:

– Подарок маме я сделала. Восьмого марта я ей отдам прихватку… – на уроке домоводства девочки сшили прихватки, для кухни. Готовил в семье Журавлевых приглашенный повар, завтрак сервировала горничная, но Маша пожала плечами:

– Что мне было еще дарить? У мамы все есть. Интересно, что я получу от папы… – девочка была рада, что отец вернулся в Москву:

– Папа обещал прийти пятнадцатого марта на ипподром, – вспомнила Маша, – хорошо, что он работает в министерстве. Я по нему скучала… – приезжая в столицу сначала с Волгодона, а потом с севера, отец всегда водил Машу в кафе-мороженое, на улице Горького:

– Можно купить эскимо по дороге… – Маша, мысленно, пересчитала карманные деньги, – или лучше пирожное, в буфете. Очень хочется есть… – врач, в кремлевской поликлинике, смеялся:

– Называется, скачок роста. Ты обещаешь стать высокой. Ешь на здоровье… – в одиннадцать лет Маша догнала по росту семиклассниц:

– И нога у меня большая… – недовольно подумала девочка, – я ношу взрослую обувь… – в гардеробе школы висел замшевый мешочек, с ее уличными сапожками. Пуанты, для занятий балетом, Маша держала в ранце. Она скосила глаза на обыденный, черный фартук:

– Но грудь пока не растет, как у старших девочек. На вечер надо прийти в шелковом фартуке, с белыми лентами, в косах… – горничная ухаживала за гардеробом матери и дочери. Маша носила сшитую на заказ, в кремлевском ателье, форму:

– Самодержавие, казнившее, рукой наймита западных разведок, великого поэта Пушкина, поставило своей задачей убить и Лермонтова… – гнусавила учительница, – для этой цели царь Николай выбрал предателя, Николая Соломоновича Мартынова… – отчество убийцы поэта она произнесла чуть ли не по складам. Девочки зашушукались, переглядываясь, указывая глазами на пустое место, в третьем ряду парт:

– Ира неделю в школе не появляется… – вспомнила Маша, – ее отец профессор, в медицинском институте, он консультирует в кремлевской больнице. То есть консультировал… – отца одноклассницы арестовали в прошлом месяце:

– Теперь и ее самой нет… – Маша очнулась от шепота соседки: