Валерий Лохов - Илотан. Сибирь

Вторгшийся во владения илотов и кераитов отряд вел джагун (сотник.авт.), которого все звали Хархан. Племя маймонов давно подчинило соседнее племя кетов и те были в вассальской зависимости от жестоких завоевателей. Вот и на этот раз в этой сотне было больше половины воинов из рода кетов, по неволе ставших союзниками племени, широко известному как «деренчи» (разбойники.авт.).

Сотник Харахан был в некотором сомнении на счет своих планов после того, как были обнаружены двое убитых соплеменников, отправленных в погоню за примеченными инородцами. Он рассчитывал на внезапность и отсутствие организованного отпора, что давало хороший результат в прошлые времена и приносило им огромную добычу, которую они увозили вместе с ясырками (пленными женщинами.авт.).

После некоторых раздумий решил не отступаться от своего задуманного плана и захватив улус Баторовский, пройтись по всей реке Кирети до ее впадения в реку Булэн. Много здесь богатых улусов, хорошая пожива. Возвращаться обратно с пустыми руками не хотелось.

– Урагхо (вперед.авт.) – скомандовал он своему воинству. – На Баторовский.

Проводником у Харахана был, видавший многие земли, старый лис Мерген, хорошо знавший местность вплоть до Тангут. Его звериное чутье и природный дар охотника заложили в его памяти географию целого необъятного края. Ценил за это его Харахан, дорогими подарками одаривал за оказываемые услуги в далеких походах.

Улус находился не более чем в восьми ли от переправы через Булэн, почти сразу за поворотом, у окончания цепи небольших гор. Этот ряд возвышенностей местные жители именовали «жердак». Там росло множество тонких, длинных сосен, которые использовались для огородов и легких строений. По узкой тропе отряд Харахана вышел к истоку реки Киреть, где и находился Маидогай. Мерген, ехавший в голове отряда, поднял вверх руку и конники остановились. Спешившись, он и Харахан подошли к опушке леса, откуда улус виден, как на ладони. Был он не маленьким. Четыре ряда юрт раскинулись на большом поле, свободным от деревьев. Дальнейшее пространство ограничивал глубокий овраг, по которому текла речушка, являясь одним из источников рождения реки Кирети, которая не замерзла даже зимой, в лютые морозы на протяжении двадцати ли от места ее рождения (Ир-река, ети-зимний, холодный.авт.).

Около некоторых юрт мирно горел огонь. Люди не спеша готовили пищу, не подозревая о нависшей угрозе. Глаза Харахана стали масляными и совсем сузились от охватившей его радости. Губы растянулись в злорадной, хищнической улыбке, обнажив редкие, желтые зубы, прокуренные табаком. Трубку, сработанную искусным мастером на зависть всем окружающим, он почти не выпускал из своих уст, то и дело набивая ее табаком и стучал кремсалом поджигая ее. Все это он проделывал даже, не слезая с лошади, на ходу. Харахан вновь поднял вверх руку. Сотня рассредоточилась, готовясь к нападению. От седл отвязывались копья, со звоном вылетали кривые сабли из ножен.

Сев на лошадь и выхватив клинок, сотник скомандовал: – Нукером быть рядом со мной! – и уже криком:

– Уррагх! (ура.авт.).

Сотня лавиной кинулась на улус Баторовский, охватывая его с двух сторон.

В улус Илоты довольно скоро начали прибывать вооруженные люди. Местом сбора была юрта Голсана, вокруг которого собралось человек семьдесят. Ржание лошадей и громкий говор защитников говорил о напряженности момента и, конечно же, беспокойство за свою будущую судьбу. Чувство всеобщей опасности, нависшей над ними, заставляло действовать сложено, подчиняясь разуму Голсана, которому они доверяли и вручали свои жизни и жизни близких людей.

Среди воинства видно несколько молодых женщин, также, как и мужчины вооруженных луками и саблями. На головы некоторых одеты легкие защитные шлемы, из-под которых все же выглядывали постриженные волосы. Была среди них и Аморгал, которую Илотан втайне называл «моя Юлдуз» (моя звезда). И хотя та жила в соседнем улусе, Верхней Кирети, виделись они не часто, лишь иногда на наданах (праздниках.авт.).

Короткое совещание Голсан проводил в своей юрте, пригласив туда старейших Моидогая, Верхней Кирети и Байира и Илотаном, которых считал уже настоящими воинами. Долго рассуждать некогда, дорога каждая минута. И тут в юрту вошел окровавленный мужчина. Он прискакал на коне и едва смог слезть с седла, залитого кровью. В его спину, почти на половину вошла стрела с красным опереньем. Все узнали в нем Шоно, который проживал в улусе.