Валерий Лохов - Илотан. Сибирь

– А давай сделаем вид, что… – Мерган внимательно смотрит на сотника, – мы не поедем обратно в Моймоны.

– А куда?

– Я знаю одно надежное место. Там мы пересидим, а дальше будет видно.

– Говори, не томи.

– Пойдем на реку Урик. Там много рыбы и дичи. Есть и юрты. Я умею охотиться. Заведем соколов, они много добычи принесут нам. Можно прожить неплохо.

Вариантов не было и Харахан согласился со своим проводником. Хорошо. Идем туда.

Они добрались до места быстро и пройдя вниз по течению Урика встретили небольшое поселение из трех юрт, где и обосновались, подружившись с местными жителями. Так появился улус «Шанхар» (соколиная охота.авт), который с течением времени вырос в улус.

За солью

часть 2

После разгрома названных разорителей Киретского края, жизнь в Илотах на какое-то время установилась мирной и тихой. Жители улуса занимались привычными, повседневными делами, которыми были обремены с незапамятных времен. Прошли знойное лето и затяжная осень с ее ливнями и холодными ветрами. Наступившие морозы сковали речки и загнали скотину с сочных лугов в стойлища, где хотя бы не было принизывающих ветров. В самом начале прочно установившейся зимы шаман Голсан прибыл с небольшого хурала, состоявшегося в улусе Алтарь. Собрав жителей улуса Илоты около своей юрты, поделился с ними о том, что услышал на этой большой сходке старейшин, которые проводились два раза в году, зимой и весной.

Как обычно, в обеденное время, собирались почти все люди улуса. Каждому было очень любопытно узнать новое из уст Голсана, которому доверяли свою жизнь и верили, как самим себе. Наконец войлочный полог, закрывающий дверь юрты откинулся и из нее вышел долгожданный посланец. Одет в новенький дэгэл, который обменял в более цивилизованном центре на свои кузничие изделия и новую шапку из соболя. Щурясь от яркого света солнца, поздоровался с односельчанами.

Илотан был тут же, вместе со своим неразлучным другом Байиром. После победы и изгнания захватчиков, их стали уважать и даже советоваться. У Илотана подросли усы, а на подбородке появились первые признаки бороды. Пока легкий пушек. На зависть другим парням и даже взрослым мужчинам, у которых до самой старости не выросло на лице ни одного поднимающего достоинство, волоска.

Толпа притихла. Все неотрывно смотрят на старейшину:

– Надо готовить людей на найдан. По весне отправить в Алтарь, – начал Голсан свою речь. – У нас есть ловкие ребята. Он смотрит на Илотана, затем на Байира и продолжает дальше:

– Однако есть дела поважнее найдана. Скоро поедет обоз за солью в Тальман. В Голмеди изготовили котлы на обмен. Из нашего улуса надо отправить двоих для охраны. Да и соль в наш улус они привезут. Кого будем отправлять? – он замолчал, внимательно вглядываясь в такие знакомые лица односельчан.

Ответ на вопрос не задержался.

Каждый житель улуса на виду и на слуху. Да и по-другому не должно быть, не так уж много людей. Послышались голоса:

– Илотана отправить, он уже взрослый парень.

– Байир тоже пускай едет. Он же его друг.

– Однако, правильно. Пускай едут.

Голсан чутко улавливал слова односельчан, поворачиваясь от одного говорящего к другому. Наконец, собравшиеся притихли, высказав свое мнение. Окончательное решение предстояло принять Голсану. Все взгляды направились на него. Серьезное лицо старейшины и отрешенный взгляд говорили о том, что в его голове идет процесс. Наконец глаза намного расширились, в них появился огонек, и он улыбнулся. Все поняли, что решение было принято:

– Байза! (внимание.авт) – он поднял руку.

– Хорошо говорите, однако. Пускай будут Илотан и Байир.

Собрание окончилось и люди стали расходиться.

– Илотан, Байир, – прокричал Голсан, – завтра утром зайдите ко мне в кузницу, разговор будет.

Илотан, конечно, не ожидал хода такого дела. В его планы не входило долгое отсутствие в родном улусе, к которому так привык за свои семнадцать лет. Да и с Аморгал не хотелось расставиться. Уж очень она ему нравилась. Старался всегда найти повод, чтобы повстречаться, несмотря на то, что местные парни из Верхней Кирети порой бросали на него косые взгляды. А Гэген, сын Киретского нойона, обещал даже побить:

– Ты, хордей илотский (бедняк.авт.), лучше не попадайся мне на глаза, а то могу и поколотить, или хуже того…

Он не договаривал, но Илотану были понятны эти угрозы. Но пока дело не дошло до рукоприкладства, и он не очень-то придавал значения его словам. Чувство любви, самой первой в его жизни, переполняло его всего. Весь мир влечения, делал его прекрасным и неповторимым.