Николай Кондратьев - Стрелецкий десятник

– Было, было такое, про гуляй-город тогда разговор шел, – вспомнил Иван и про себя отметил: «Во память какая!» Вслух спросил: – А кто ивовые прутья да ореховые для туров готовит?

– Свяжские воеводы. У них там ивовые и ореховые заросли на версты.

– Исполать, Алексей сын Федора! Быть тебе головою действ хитростных против твердыни казанской!

– Благодарствую, государь, живота не пожалею! Однако главою все ж князя ставь, а меня его товарищем.

– У князей-воевод свои заботы. А у нас теперь, слава богу, не по знатности во главу ставим…

…Так за делами воинскими и большими государственными время незаметно прошло, прибыли в село Коломенское. Отобедали тут, отдохнули и дальше тронулись. Теперь государь в колымаге своей вел душеспасительную беседу с протопопом Андреем, походным духовником своим.

Ночевать остановились в селе Острове. После ужина Иван ненадолго прошел в пытошную избу, что стояла над Юшункой-рекой. Оттуда вернулся в опочивальню и долго клал земные поклоны перед киотом.

Во все стороны от Москвы разбегаются дороги разные, накатанные, утоптанные. Много люда всякого снует по ним и по делу и по безделию. В июне 1552 года самой оживленной была дорога Коломенская. С утра до поздней ночи по ней шли ополченцы пешие, скакали воины конные, тащились телеги, доверху груженные ратным снарядом и харчем для воинов. По обочинам гнали табуны коней, с ревом и блеянием медленно плелись стада коров да овец, чтобы было чем разговеться воинству русскому после Петрова поста, в день святых Петра и Павла.

Лето выдалось сухим и знойным, и все движущееся по дороге поднимало цепкую, полынистую пыль. Особенно густую пыль поднимал отряд Юрши Монастырского, без малого тридцать всадников в два-конь каждый. К тому же поспешают они – задержали их в Разбойном и Стрелецком приказах. Сперва ехали по четыре коня в ряд. Впереди десяток Юрши, все в красных терликах с нагрудниками, на которых вышит знак царской охраны – невиданный зверь единорог. За ними полтора десятка стрельцов тоже в красных терликах, только у этих нагрудники с орлом. Одеждой отличались два конника: гонец скопинский – в сером кафтане, насквозь пропыленном, да боярич Афанасий, этот в легком полукафтане темно-зеленого сукна и в коричневом полотняном налатнике. А лошади все одной масти – мышиной, потому что пропотели и запылились. Оружие также одинаковое: сабля да саадак – чехол для лука и колчан со стрелами. Да у половины стрельцов к седлам запасных лошадей приторочены короткие пищали.

Ехали ходко, больше широкой рысью, наметом мешали запасные кони; отдыхали всего раз под Броничами. Юрша полагал ночевать за Коломной, по ту сторону Оки. Ан не вышло, ближе к городу дорогу забили ополченцы, двигаясь шагом. Опять же, десятник московских стрельцов сказал, что их кони по много верст давно не ходили, сразу загнать можно. Хочешь не хочешь, еще засветло пришлось становиться на ночевку, не доезжая до Коломны. Прежде всего о конях забота – торбы с овсом подвязали им, чистить от пыли и пота принялись. Потом о себе – тюрю приготовили: мелко накрошили хлеб с луком, полили постным маслом, добавили речной воды. Поели плотно, фунта по два, по три хлеба на брата; утром на завтрак будет на половину меньше – в дальнюю дорогу есть много не полагалось. Лошадь – другое дело, и утром, и в полдень, и вечером давали досыта, им полный желудок в пути не помеха.

Снялись с первыми лучами солнца. Чтобы выиграть время, Коломну решили миновать, поехали в обход прямо к Верхнему броду. Оттуда на Зарайск дорога пошла не такая широкая, как Коломенская, но гораздо спокойнее – редко-редко со встречным разминутся. Впереди скопинский гонец, он дорогу знает, да стрелец Аким. За ними Юрша и Афанасий, позади стрельцы, как всегда, по четыре коня в ряд.

Теперь Юрша, позволив себе расслабиться, задумался… И в который раз явственно встала перед ним картина последних минут перед отъездом из тонинского дворца…

Оранжевая зорька разгорается-полыхает на востоке. Петухи многоголосо перекликаются на царском дворе и в деревне… Стрельцы Юршиного десятка выводят коней, седлают их и тихонько переругиваются – перед дворцом тишина строго оберегается, за громкий разговор можно запросто плетей схватить!

Юрша седлал Славича, когда к нему из-за коней вывернулась девка:

– Батюшка-десятник, беги в трапезную, там тебя боярышня ждет, – прострекотала скороговоркой и была такова.

Седлавший рядом своего коня Аким принял уздечку Славича.