Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том второй

– Кстати о войне, – Орсини посмотрел на англичанина: «Где вы научились владеть шпагой?»

– Там и сям, ваша светлость, – рассмеялся Корвино: «Там и сям. Простите, – он поклонился, – я должен засвидетельствовать свое почтение герцогу Франческо».

– Синьор Пьетро! – герцогиня стояла рядом с ним. От ее волос пахло розами: «Я слышала, что вы завтра отправляетесь в Геную?»

– Да, ваша светлость, а оттуда на юг. Успею в дороге перечитать «Декамерон» синьора Бокаччо, – улыбнулся Петя.

– Какая ваша любимая новелла, синьор Пьетро? – герцогиня была выше Пети. В карих глазах женщины отражалось пламя зажженных в саду факелов.

– Про Джироламо и Сильвестру, – вздохнул он.

– Боже, как грустно! – Изабелла взмахнула ресницами. Герцогиня прочитала по памяти:

– Юноша лег с ней рядом, не касаясь ее. Собрав в мысли долгую любовь, которую питал к ней, и ее настоящую жестокость, и утраченную надежду, он решил, что ему больше не жить: задержав в себе дыхание, не говоря ни слова, сжав кулаки, он умер рядом с нею.

– Так и я, ваша светлость, – сказал Петя, не размышляя, шагнув с края пропасти вниз.

Он повернулся уходить, но почувствовал легкое прикосновение ее руки.

– Не надо умирать, синьор Пьетро, – шепнула герцогиня: «Надо жить»

Изабелла рассматривала блистающие созвездия. Рядом раздался голос мужа:

– Мне нравится рассказ о синьоре Гильельмо, накормившем распутную жену жареным сердцем ее любовника. Напомнить его тебе, Изабелла?

– Спасибо, Паоло, – герцогиня не отрывала глаз от наполненного сиянием неба: «Я помню».

Франческо Медичи полюбовался нежно-оранжевым, причудливым кораллом: «Какая интересная вещица, синьор Корвино! Спасибо вам».

– Я подумал, что для вашего кабинета диковин он придется кстати, – Петя обвел глазами Студиоло, кабинет герцога в Палаццо Веккьо. «Надо сказать, ваша светлость, что, когда закончат фрески, эта комната станет прекраснейшей в Европе».

– Синьор Вазари наблюдает за работами, – развел руками герцог, – я не хочу торопить великого человека. Откуда привезли этот прекрасный коралл? – Франческо вгляделся в переплетение веточек.

– Из Южных морей, – улыбнулся Петя. Кораллов и других диковин в усадьбе Клюге было предостаточно. Он всегда брал в путешествия пару интересных вещиц, пригождавшихся для подарков нужным людям.

– Синьор Корвино, – взглянул на него герцог: «Вы говорили, что после Генуи отправитесь в Рим?».

– Да, – кивнул Петя: «Мне надо обсудить кое-какие поставки».

– Я напишу послание брату, кардиналу Фердинанду Медичи, – Франческо присел к столу. «Он устроит вам аудиенцию у его святейшества».

– Благодарю – Петя поклонился.

– Потом возвращайтесь к нам, – добавил Франческо: «Иначе дамы заскучают».

Оказавшись на площади Синьории, Петя просто постоял, улыбаясь, вдыхая южный ветер.

Аудитория лекционного зала Тринити-Колледжа в Кембридже отчаянно шумела. Профессор богословия Томас Картрайт постучал по столу: «Продолжим!»

– Это ересь! – крикнули с места: «Не зря вас хотят изгнать из университета!»

– Ересь, – яростно отозвался Картрайт, – искажать слова Иисуса и его апостолов! Покажите мне место в Евангелии, где говорится, что церковь должна управляться пастырями в золотых одеждах! Тогда я сойду с этой кафедры и более сюда не вернусь!

– У нас была Реформация, – сказал еще один студент, – не хватит ли?

– Мы освободились от власти епископа Рима, – усмехнулся Картрайт, – но у нас не хватило сил и уверенности разрушить остальную иерархию.

– Но разве человек может обращаться к Богу, без посредства священников? – раздался неуверенный голос.

– Все мы, – Картрайт обвел рукой зал, – создания Божьи. Как можно отказывать образу и подобию Бога в разговоре с его Создателем? Как можно, облачившись в расшитые одеяния, преграждать человеку путь к его Творцу?

– Но это атака на основание церкви! – возразили сзади.

Картрайт помолчал: «Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос».

– Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? – кто-то продолжил цитату. Профессор поклонился: «Лекция окончена».

Студенты, переругиваясь, выходили из аудитории. Отдышавшись, профессор хмыкнул: «Еще немного, и меня лишат не только университетского поста, но и возможности выступать публично».

– Ничего, – решил Картрайт, – поеду в Женеву, или Антверпен. Там свободней.