Александр Кердан - Суд офицерской чести (сборник)

– Мне во-он тот понравился, со смазливой мо-ордашкой, – и вдруг запела, жутко перевирая мелодию. – Высо-акий да стру-ункий, высо-акий да стру-ункий, щей на бара-а-де ямка! Ха-ха-ха!

– Давай, Кравец, дерзай! Красотка тебя выбрала… – поддразнил Шалов.

– Нет, я не буду, – потупился Кравец, чувствуя, что кровь приливает к щекам. В свои восемнадцать он ещё ни разу не был близок с женщиной. Целовался-то всего однажды, и то не по-настоящему. С двоюродной сестрой Людкой, которую попросил показать, как вообще целуются парни с девушками. А это на пальцах не объяснишь. Вот Людка и поцеловала его в губы. Но ведь она – сестра, и всё происходило, как бы понарошку. Конечно, уже пора бы Кравцу узнать, что такое – женщина. Но не при таких же обстоятельствах и не с такой…

– Слабак! – откомментировал его отказ Мэсел. – Смотри, как надо!

Он скинул телогрейку, приспустил штаны и полез на нары. Взгромоздившись на бабу, начал телодвижения. Даже занавеску не задёрнул. От такого зрелища Кравцу стало дурно.

– Можно, я пойду? – попросил он Шалова.

– Можно козу на возу… – гоготнул тот, но смилостивился: – Ладно, иди, благородный ты наш, мы тебя догоним…

– Куда ты, красавчик? – раздалось ему вослед. – Ишь, прикикерился, го-ордый какой…

Кравец бегом вернулся в родную теплушку и, отдышавшись, рассказал Захарову о происшедшем.

– Может, зря ты, Саня, таким случаем потерять невинность не воспользовался? Когда ещё представится…

– Скажешь тоже! Я что, такая скотина, как Мэсел? – возмутился Кравец. – Ты бы её видел…

– Да я чё, я так. Только теперь Мэсел с Шаловым тебя всю дорогу подкалывать будут…

– Пусть попробуют…

Мэсел вернулся в теплушку через полчаса. Принёс с собой две бутылки «Агдама».

– Пермяки угостили, гуляем, братва! – шевеля усами, как мартовский кот, сказал он.

– Где комода потерял? – спросил Захаров, разглядывая подношение.

– Где-где? В борозде! – осклабился Мэсел. – Сейчас сержант сделает своё дело и заявится собственной персоной.

– Это то самое, что ты только что делал? – презрительно поинтересовался Кравец.

– На твоём месте, чистоплюй, я бы помалкивал…

– Лучше сам помолчи да молись, чтобы не закапало! – Кравец выразительно показал взглядом, где именно.

– Да пошёл ты!

Драки было бы не избежать, но тут прогудел тепловоз, почти одновременно с гудком трогаясь с места.

– Ребята, там же Шалов! – Захаров рванулся к выходу. За ним остальные. Они высунулись из теплушки, глядя в ту сторону, где должен был находиться начкар.

– Смотри, вот он! – первым разглядел сержанта Кравец.

– Товарищ сержант, мы тут, тут! – заорали они.

Шалов тоже заметил их и побежал по насыпи, параллельно обгоняющему его составу. Когда теплушка поравнялась с ним, он протянул Захарову, стоящему ближе всех к выходу, два «огнетушителя» – полуторалитровые бутылки с вином. Захаров схватил их и попятился назад, уступая место у дверей Кравцу. Всё это заняло доли секунды. Но их хватило, чтобы сержант отстал.

– Товарищ сержант, руку давайте, руку! – крикнул Кравец, не слыша собственного голоса. Не оборачиваясь, бросил Мэселу: – Лёнька, подстрахуй!

Мэсел ухватил Кравца за ремень. Кравец, высунувшись из дверей по пояс, потянулся к Шалову. Он сделал рывок и вцепился в руку Кравца.

Кравец начал подтягивать сержанта в теплушку, и в этот миг у того подогнулись колени, ноги поволоклись по насыпи. А состав уже набрал полный ход.

– Отпусти его! Впереди стрелка! – истошно закричал Мэсел. – Убьётесь оба!

– Товарищ сер… – выдохнул Кравец и разжал ладонь.

Первые несколько минут после случившегося в теплушке царило молчание. Кравец, которого Захаров и Мэсел оттащили от дверей, тряс рукой – свело мышцы от напряжения. Потом он выглянул наружу. Где-то уже далеко позади мигали огоньки злополучного Юдино, а вокруг была непроглядная тьма. Кравец представил себе, как Шалов, матерясь по-английски, выбирается сейчас из сугроба и грозит вслед ушедшему составу кулаком, и неожиданно расхохотался.

Смеялся он так заразительно, что захохотали и остальные: Юрка басовито, Мэсел – высоко, повизгивая. Приступ коллективной истерики длился довольно долго, пока Кравец, опомнившийся, не задал вопрос, который буквально висел в воздухе:

– Что будем делать, пацаны?

– Может, бабахнем из автомата… Подадим сигнал машинисту… – запоздало вспомнил инструкцию Захаров.

– Ну и что? Остановится он посреди поля, а как сержант нас догонит? – резонно заметил Мэсел. – Представляете, наш начкар сейчас бежит по шпалам на дальнюю дистанцию. Или на дрезине, на ручной, катит. Уан-ту-фри, уан-ту-фри!