Аркадий Куратёв - Исторические сюжеты и действующие лица. Новеллы

– Товарищ Член Политбюро … (далее по тексту рапорта).

Михаил Андреевич, весьма довольный, осветился знаменитым оскалом:

– Откуда вы меня знаете?

– Вас вся Россия знает!

Следующие сорок минут компания гуляла по усадьбе, которая выглядела все-таки вполне представительно. Говорил в основном Графеев – ох, как он умел увлечь собеседника! Мало того, за время прогулки Афанасий Карпович ещё распорядился изготовить силами каптенармуса роты обеспечения «Книгу Почёта части» – вероятнее всего, из дембельского альбома. Суслов извлек ручку и исписал в ней целую страницу! И покинул усадьбу, весьма довольный прогулкой.

Мне довелось видеть этот артефакт – он хранился с этого дня в штабе и был предметом постоянных упоминаний на разного рода совещаниях и сборах. Спрашивал я у Афанасия Карповича, с которым был в хороших отношениях, об охране члена Политбюро – он отвечал, что в тот вечер охраны не видел. Позже мемуаристы подтвердили его правоту – Суслов охрану не любил. Графеева в 1974 году уволили; что стало с «Книгой почета» не знаю. Может где-то и хранится до сих пор. В сентябре 1975 года и моему пребыванию в Семеновском пришел конец. Дежурный автобус части отвез нас с женой на станцию Шарапова охота. Оттуда электричкой мы добрались до Тулы, навестили её родителей, затем фирменным поездом №13 понеслись в Закавказье. Где предстояло провести следующие девять лет службы. Уже в иной системе.

«Отрада» частенько снилась такой, какой мы её видели при отъезде. Уже в новое, постперестроечное время я случайно увидел телесюжет о искателях кладов и позвал жену: «Смотри, Семеновское»! Она поверила не сразу – лишь потом согласилась: да, ребята шарили в подвале главного корпуса.

Грешен: не верится мне, что благой призыв чиновника московской области может быть услышан и найдется состоятельный человек, способный пожертвовать средства и восстановить «Отраду». Нет среди них людей, подобных Орловым. Сам старый дворец похоже, уже заметно устал от такой жизни – но куда денешься: строили – то на века.

Для начало поясню, что я имею ввиду под «неувязками». Есть историческое событие, чаще всего хорошо известное. Но, чем больше о нём узнаёшь, тем интересней становятся обстоятельства, ему сопутствующие, интерпретации его историками и версии, изложенные писателями и журналистами. Появляются вначале робкие, потом более отчетливые сомнения, в конце концов, приводящие к тому, что я называю исторической неувязкой – нечто, вроде многоточия в незаконченной фразе.

Сегодня речь пойдет о неожиданной смерти российского царя Александра I Благословенного от «брюшного тифа», последовавшая в Таганроге 19 ноября 1825 г. (даты по старому стилю).

На днях прочел книгу Игоря Бунича «Династический урок». Первая часть её называется «Две смерти императора Александра I». Пишет И. Бунич увлекательно и читается с большим интересом. Прочтя материалы других авторов, кроме Бунича, на эту тему и сопоставив их, я и получил порцию сомнений, составивших неувязку.

Но всё по порядку: осенью 1825 г. царь Александр, в возрасте 47 лет, обладавший отменным здоровьем и большим опытом всевозможных путешествий по своей стране и за рубежом, стойко переносившего неудобства и опасность военных походов, отправляется на юг с целью устроить отдых и лечение своей супруги Елизаветы Алексеевны. Её здоровье в этом нуждалось. Поскольку выехал он заранее, то встречал её в Таганроге, где они и сделали длительную остановку.

Естественно, при царе были высокопоставленные должностные лица – отметим сановных генералов П.М.Волконского и И.И.Дибича – и медиков, положенных царю по рангу. Опускаю подробности царского заболевания; главное, что эти медицинские светила составляли бюллетени хода болезни, а затем и само заключение о смерти царя.

С этого момента пошли сомнения:

1. Заключение составляет и подписывает лейб-медик его величества баронет Яков Васильевич Виллие, шотландец, много лет проведший при российском дворе и пользовавшийся безусловным доверием монархов. Таким доверием, что именно ему было поручено в 1801 году, написать заключение о смерти Павла I от «апоплексического удара». И ведь составил, не моргнув глазом!

2. Согласно И. Буничу в советское время проводилась анонимная экспертиза вышеуказанного заключения о смерти императора. Патологоанатомы пришли к единому мнению: смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы, которой у Александра не было отроду. Зато такая была у разбившегося накануне фельдегеря Маскова;