Руслан Аристов - Четвертая четверть

***

Местные корпели над рефератами.

Красавица Киреева со всех сторон охаживала упругой грудью Сережку Гурина. Но парень уже мечтал о другой, и весь смысл реферата пока сводился к начальной фразе: «История – файл, зараженный скриптами».

Таковы уж современные дети…

Нравятся они мне…

Еще наивные и честные, о чем-то мечтающие, во что-то верящие…

– И с какого перепугу решено, что взрослые имеют больше прав, чем дети? Больше страданий вынесли, терпилы? Дольше горбатились за гроши и рано ослабели? Всю жизнь «заботились о вас, теперь пожалейте нас»? И вдалбливают нам с пеленок голимое мракобесие? – распалялась Мишкина.

– Да достали уже эти взрослые. Хуже детей, ей богу, – в сердцах буркнула Красавина, – нам уже по пятнадцать лет, в эти годы Гайдар уже полком командовал… ну почти… а они нам все врут и сказки нам рассказывают… Все спрашивают – кем ты станешь? О чем думаешь? Сами-то кем стали? Алкаши, быдлятина… Физручка с технологичкой на перегонки с Зиной и Ниной за Блаженным бегают. Дуры…

– Выросли поколения людей, которые искренне считают, что рабами для них должны стать их собственные (и, конечно, чужие) дети! – резюмировала Мишкина, – Давай про это и напишем.

А Шустов со знайкой Груздевым решили сотворить самый серьезный на свете реферат. Только Шустов настаивал, чтоб название у реферата было «Мы историю не учим, а пишем», но Груздев находил это слишком заносчивым.

Гржфельд с Тяжловой быстро нашли общий язык на почве падения нравов. Их история родилась сама собой…

Все в поте лица пыхтели над домашкой.

***

– А ты чего в историки-то определился? Тебе бы физруком сподручнее, – продолжал школьную тему Родина-старший.

– Да, в эту школу только историки требовались…

– Ты, хоть помнишь что, из истории-то?

– Как раз, недавно совсем по одному делу пришлось Германа Стерлигова проштудировать. Мощно мужик про Лжедмитриев вывел. И вообще про фальсификацию российской истории – правдоподобно. Только с религиозностью, пожалуй, перегнул… Да и у меня методика упрощенная, – ухмыльнулся Блаженный. – Дети забивать голову бесполезными датами и фальшивыми событиями не хотят, а тут – я, такой весь либеральный: ничего учить не надо, с каждого по реферату и – пятерка!

– Хорошо… Пока все хорошо складывается. Родину в оборот взяли. Главное за мальчишкой присматривай, больно амбиции у него большие…

– Ну, какой же ГБешник не мечтает стать монархом? Пока отлично справляется. Никто и не заподозрил, что он – бывший сирота казанская.

– Знаешь, наши спецы тоже не зря пайки получают. Работа с детьми ведется давно. Наш «Любомир» не хуже, но и не лучше других. Но, в нашем случае, хорошо, что Родина дочку в простую школу перевела. Элитную наш раздолбай не потянул бы… Вы, кстати, отработали вариант на случай вопроса, почему сын олигарха поступил в школу для бедных?

– Так точно. Отбрехается.

– А что там с Родиной Любовью произошло-то? Напомни.

– Да, что… Известное дело. Родители разосрались. Девочка разобиделась. Тут еще и «полюбила тракториста и, как водится»… А потом не вынесла всего этого груза и вышла в окно четвертого этажа. По кусочкам скроили. В это время и интересующий нас инцидент с ее отцом произошел.

– Хорошо… Надеюсь, местная контрразведка не заставит себя долго ждать. Секреты вертолета должны надежно охраняться… Ничего подозрительного пока не заметил?

– Директриса почему-то меня сторонится… Симпатичненькая такая…

– Кабаре, – подвел итог разговора Родина-старший и поставил пустой бокал на стол.

***

На следующий день Мирек все-таки нарвался на неприятности:

– Я понимаю, что вы новенький, я допускаю, что вам не нравится русская литература, но выполнять требования школьного минимума вы обязаны! – верещала тоненьким голоском учительница по литературе. – Как же вы учились в своей прежней школе, если не можете рассказать наизусть ни одной строчки из «Теркина»?!

– Я хорошо учился. Но наизусть мы ничего не учили. Наш учитель считал это излишним и неразумным.

– Как?

– Литературу, особенно поэзию – нужно чувствовать душой… А механически зазубривать пустые, хоть и гладко выстланные, строки – насилие над ней же.

– Та-ак… И что же вашей душеньке угодно для блаженства?

– Ну, я же чех. Люблю чешских авторов. Вейль, Чапек, Новачек…

– Похвально… Но так демонстративно пренебрегать тем, что дает вам школа?.. Не знаю… Придется поговорить с вашими родителями…