Валерий Поволяев - Зорге. Под знаком сакуры

Через некоторое время стало известно, что новый блок будет назван Антикоминтерновским пактом, сведения об этом проникли в европейскую печать. Вукелич, который был во французском посольстве своим человеком, сообщил Рихарду, что Париж очень обеспокоен этим обстоятельством, но когда тамошний МИД сделал официальный запрос премьеру Хироте, тот ответил, что переговоры эти направлены лишь против одного государства в мире – Советского Союза, европейские страны могут не тревожиться, Соединенные Штаты тоже могут спать спокойно.

Зорге немедленно передал эту информацию в Москву.

Хаак работал вместе с Оттом – пристегнул его к своей упряжке, показывал Эйгену все документы, приходящие из Берлина, а у Отта не было секретов от Рихарда – так советский разведчик Зорге тоже оказался пристегнутым к упряжке, работающей против Москвы и Советского Союза. Вот такая хитрая получилась комбинация.

Плюс ко всему, через Ходзуми Одзаки Рихард получал самые точные сведения из правительственных коридоров Токио, плюс (частично) – от своих друзей-корреспондентов, представляющих разные страны, суммировал, анализировал сведения, делал выводы и отправлял горячий материал, который дымился, как лепешка, вытащенная из печи, в Москву. Иногда Зорге посылал в Центр даже документы – целиком, с полными текстами, подлинные.

Центр был доволен работой токийской группы. Комкор Урицкий слал в ответ шифровки со скупыми словами одобрения. Зорге и Клаузен были отмечены благодарностями в приказе по Четвертому управлению РККА.

После приезда Хаака в Токио из Германии начала поступать новенькая военная техника, пахнущая краской, еще даже не прошедшая обкатку. Больше всего приходило самолетов.

«Дело пахнет керосином, – невольно отметил про себя Зорге, – а если не керосином, то чем? Иначе к чему на мирных японских островах столько военной техники? Готовить из сырой рыбы вкусное сасими?»

Здесь он засек и знакомый «юнкерс», только если раньше самолет был пассажирским, то сейчас в Японию прибыла целая эскадрилья «чистопородных» бомбардировщиков – рисунок у самолетов был один…

Военные в Токио на все лады обсуждали старое высказывание генерала Мадзаки, размахивали им, как вытертым флагом – генерал озвучил его еще год назад, но высказывание тогда поддержки не получило, сейчас же обрело второе дыхание, каждый более-менее приметный вояка старался подписаться под ним: «Надо смотреть на Запад и искать там друзей для большой войны. Японии одной будет трудно».

Одного друга Япония себе нашла… Кто будет следующий?

Японский журнал «Дайямондо» вообще написал открыто, даже не пытаясь – хотя бы ради приличия – прикрыть наготу происходящего: «Поскольку Советский Союз – чрезвычайно мощная держава, Япония одна не в состоянии выступить против него и поэтому вступила в соглашение со страной, которая также считает СССР своим смертельным врагом».

И еще: «По отношению к СССР может быть проведена только одна линия – оттеснение Советского Союза в скованные льдом районы Севера».

Вот так.

Немцы по части красноречия нисколько не уступали японцам. Для начала отличился сам фюрер. Когда был создан Антикоминтерновский пакт и к нему присоединилась Италия, Гитлер воскликнул патетически – это происходило в Мюнхене:

– Соединились три государства. Сначала была образована европейская ось, теперь – великий мировой треугольник. – Он считал, что старушка Земля с ее народами и богатствами уже находится у него в кармане, осталось только взять вилку с ножом и разделить этот жирный пирог.

Но это произошло позже.

Тревожно было в мире, еще более тревожно было на душе; Зорге не являлся исключением, он считал себя таким же уязвимым человеком, как и все, и был прав.

У Бранко Вукелича завелся новый приятель. В генеральском звании. Это был Френсис Пиготт, военный атташе английского посольства, они стали часто встречаться, вместе ходили на теннис. Вукелич был неплохим игроком, уверенно чувствовал себя на корте, умел с пистолетной скоростью отправить мяч в любой нужный угол, Пиготт этими качествами тоже обладал, но все равно уступал своему новому приятелю. И не мог понять, в чем, собственно, дело… Может, в отсутствии юношеской напористости?

Бранко теперь жил в самом чистом, самом аристократическом районе Токио Усигомэ-ку, это повышало его престиж в глазах коллег, без ботинок можно было остаться и даже без носков только за одно знакомство с элитным жильем, квартиру в Усигомэ-ку мог себе позволить разве что только корреспондент богатой «Нью-Йорк геральд трибюн» Джозеф Ньюман, и больше никто.