Борис Сафин - Рязанский сказ. От Мурома до Рязани

– Ишь, запели сорванцы! Ну-ка успокоились, проказники! – дед подлил водички и подсыпал корму.

– Борис! Ольга пришла, новость принесла, – Катерина вышла на веранду и высматривала деда, – Где ты там застрял? Оставь птичек в покое.

– Иду! – Борис подсыпал курочкам зерна и попрощался с петухом, – Смотри у меня, не проказничай! Вечером приду, поругаю.

Ольга сидела с загадочным видом и пила с матерью чай.

– Здравствуй дочь. Никак новости есть? Давай выкладывай. Нашли деньги между страниц? Али монетку каку?

– Выкладывать еще рано, но кое-что есть. Докладываю. Тетрадь отдала на реставрацию. Вера Сергеевна, сначала не хотела брать, но потом взяла. Говорит: документ в очень плохом состоянии и нужно много времени на обработку. Может даже больше года. Тетрадку в какой-то раствор опустила, говорит: пусть пару месяцев полежит. Говорит, что это дневник, или амбарная книга учета. А вот надпись на обложке прочитала. Только не упадите со стула, – Ольга достала листочек, – Я вот записала. На обложке написано: «Муромь, лета 1875». А также: «Георгий Мусатовъ». Это о чем – то говорит?

Дед поперхнулся чаем и удивленно посмотрел на Катерину.

– Как говоришь, фамилия? Мусатов? Ты ничего не перепутала, дочь? – У деда на лысине две единственные волосинки поднялись к потолку, – Такое только в сказках бывает!

Дед внимательно разглядывал Катерину, будто ища в её глазах ответ.

– Ты у нас кто? Мусатова! А отчество, у тебя какое? Георгиевна! Ну-ка колись, что ты от нас скрываешь?

– Дурачок! Мало ли на свете Мусатовых? В нашей семье я никогда про Рязань и не слышала. Папка мой из Астрахани, я точно знаю, мне мать рассказывала. Да и родился он в 18-м году. И был он Георгий Иванович. Скорее всего, это однофамилец. Я, когда в детстве озорничала, то тетки мои меня ругали: «Вот, порода татарская, поперечная!».

– Ты еще и хулиганка была? Крымские татары набеги на соседей совершали, девок воровали для обновления крови. А ты, куда набеги совершала? Небось, на соседские огороды за морковкой? Или курт (соленые сушеные лепешки из творога – каз) с крыш воровала?

– Как ты догадался? Точно! Мы с Бауржаном курт у его бабушки воровали. Это мой «первый поклонник». Сначала он камни в меня бросал, но, когда подрос, носил мой портфель из школы. И защищал меня от мальчишек!

– Откуда в Шубар – Кудуке много мальчишек? Аул на три двора.

– Ну не скажи! В сороковых Шубар – Кудук был ссыльным местом. И, не аул, а нефтяной промысел. Чехи, молдаване, поляки, немцы, чеченцы. Слышал про «Дело врачей»? В нашей больнице много врачей было из Ленинграда. Репрессированные, поселенцы, эвакуированные. Кого только не было! Я тебе, как-то рассказывала. В школе у нас была такая семья – Качковкие. Михаил Павлович и Ираида Александровна. Правда, у неё была фамилия – Лифарь, но это одна семья. Михаил Павлович преподавал историю и математику, а Ираида Александровна русский язык и литературу. До эвакуации они оба преподавали в университетах, в Ленинграде. Михаил Павлович, по разговорам, был даже профессором. А ты говоришь аул! Вот мне и повезло дружить с мальчишками и девчонками всех национальностей. У нас в классе учились: Витя Мунтян, Шура Энно, Слава Муцак, Ира Дворецкая. За мной бегали Лечи Гучигов и Алик Гайсумов. Утром встану, а на крыльце цветы полевые лежат. Я уже знаю, что это Алик Гайсумов подложил. Меня за это мамка сильно ругала: «Увижу, возле чеченцев будешь крутиться, отлуплю. С немцами не надо, с чехами не надо, с казахами не надо, с чеченцами не надо. С русскими можно. С татарами, на крайний случай, можно. А с чеченцами нельзя. Увижу, отлуплю».

– Так ты за меня, татарина, вышла замуж на крайний случай? Ладно, беру свои слова назад. Как-нибудь расскажешь про Шубар. Подробнее. Ты лучше скажи: как Мусатовы в Шубар попали?

– Я думаю, что «мои» Мусатовы в Астрахань из Крыма попали. Родственники в Оренбурге живут и тоже никогда ни о Муроме, ни о Рязани не говорили. Правда, считай лет тридцать пять, у меня нет с ними связи. И они не знают, где мы сейчас.

– Может от отца какие-нибудь книжки остались, или фотографии с подписью?

– Отца убили и под поезд бросили, когда мне три годика только исполнилось. Мы тогда в Баку жили. Картежник он был, как я из рассказов матери слышала. Пустое все это. Не морочьте мне голову своими сказками.

– Ладно. Будем ждать, когда новая информация появится. Вот умеешь ты, Катя, мечту загубить. Представляешь, если бы мы узнали, что твой прадед в Муроме обитал? Переехать из Казахстана в далекую Рязань и выкопать на огороде послание прадеда, это так романтично. Знак судьбы! А ты «Татарская порода! Татарская порода». Ты Олечка, когда что-то новенькое появится, скажи, не тяни. А я про Мусатовых в интернете покопаюсь. Интересно, аж под мышками чешется.