Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 3

Тэмуджин, нахмурившись, молчал. Действительно, хан послал туда только свое войско – со своим братом Джаха-Гамбу, и с тех пор толком и не рассказал о том, что там делается.

«Нарочно он так сделал или просто, само собой получилось?» – неуверенно раздумывал он.

– А на этой стороне что происходит? – войдя в раж, возмущенно расширив глаза, доказывал ему Джамуха. – Как здесь наши войска распределены? Из трех тумэнов – ханского, твоего и моего, только наши с тобой и воюют. В погоню за Тохто-беки вниз по Селенге в первый день пошли десять тысяч – пять твоих и пять моих. Потом хан сказал: пошлите вслед еще несколько, мол, надежнее будет. А кого мы отправим? Ведь не можем мы отправить ханских, и ему самому не скажешь, мол, отправь своих ты. Мы опять же отправили твоих и моих – по полторы тысячи. И из двадцати наших с тобой тысяч в течение полутора суток тринадцать были заняты погоней за Тохто. Остальные носились по окраинам, гонялись за другими меркитскими отрядами. А чем в это время занимались десять ханских тысяч? А вот чем… – Джамуха оглянулся на одного из своих тысячников. – Говори!

Пожилой, лет тридцати с лишним, воин с длинными, тронутыми сединой усами, стал рассказывать:

– Как раз в ту ночь, когда десять наших тысяч ушли в погоню за Тохто-беки, я со своим войском стоял на речке Сулхара, на юго-востоке отсюда. Расставил дозоры вдоль реки, в тальниках, и жду, не пройдут ли ночью какие-нибудь меркитские отряды, из тех, что сбежали от нас и прячутся по оврагам. Утром я собрал сотников и расспросил, что они заметили. Один из них мне доложил, что мимо одного из его дозоров ханские люди прогнали табун лошадей – с востока на запад. Десятник их остановил, расспросил, что они делают, а те ответили, что гонят ханскую добычу. Я сначала удивился этому: неужели так скоро начали делить добычу? И зачем гнать табун ночью? Хотел я об этом доложить, но утром мне приказали без задержки идти на помощь тем войскам, что пошли в погоню за Тохто, а после и забылось все. Да и дело это ведь не наше – наше дело воевать, а добычу делят нойоны. Только сейчас, когда Джамуха-нойон собрал нас и спросил, видели мы что-нибудь подозрительное, тогда я и вспомнил про тот случай…

– Ты теперь понимаешь, что происходит? – Джамуха в великом негодовании смотрел на Тэмуджина. – После этого как мы можем знать, сколько табунов угнали ханские нукеры без нашего ведома, пока наши люди воевали и несли потери!.. Вот сегодня мы делили меркитские табуны и думали, что это и есть вся добыча, а на самом деле, может, это была только половина того, что захвачено у меркитов. Это что же такое, анда, как не воровство у своих друзей?.. А я вот и с твоим нукером поговорил, – Джамуха кивнул в сторону Мэнлига. – Он полностью согласен со мной, да и сам кое-что заметил.

Тэмуджин посмотрел на Мэнлига.

– У меня тоже есть, что сказать, – подтвердил тот. – Я ведь еще по старым временам знаю хана Тогорила. Я был с твоим отцом, Есугеем-нойоном, когда они вместе ходили в поход на найманов. Еще тогда хан пытался хитрить и скрывать от нас добычу. Я вспомнил про то и на этот раз решил потихоньку, через своих людей проследить за ним. И вот что наши заметили: за три дня, по сегодняшний вечер, с западного берега Селенги к хану двенадцать раз приезжали гонцы, а сам он четырежды посылал туда своих людей. Значит, там были какие-то важные дела, а раз он нам не говорит ничего, скрывает, то дело там в добыче и больше ни в чем. А сегодня, на дележе скота, я посмотрел на эти табуны и про себя удивился тому, как мало было там лошадей – ведь всего и сорока тысяч не набралось. А для такого племени, как меркиты – это совсем мало. Потом, когда мы приехали оттуда, я собрал из нашего войска тех, кто имеет шаманские корни. Набрал семерых и велел им смотреть в ключевую воду – сколько раз ханские люди угоняли коней в эти дни? Всех их я посадил отдельно, чтобы они не могли переговариваться и спрашивать друг у друга. И все они сказали мне почти одно и то же: больше двадцати табунов по пятьсот или семьсот голов угнано отсюда ханскими людьми – прямо на Тулу, в кереитские владения. И начались такие угоны в первую же ночь. Вот и выходит, правильно говорит Джамуха-нойон, что в то время, когда мы гонялись за меркитами, воевали, они тут из общей нашей добычи воровали…

Тэмуджин был опешен.

– Надо сейчас же идти к хану и спросить с него! – Джамуха, казалось, был взбешен и готов на все. – Надо потребовать ответа, как это у него поднялась рука воровать у своих друзей!