Александр Зарубин - Неправильная сказка. История времен Тридцатилетней войны

Вот и стоянка кавалерии. Вначале в нос ударил запах – капитан поморщился, потом в глазах зарябило от пестроты мундиров и палаток – десять тысяч венгров, хорватов, сербов, польских гусар с лихо закрученными усами в блестящих доспехах, чубатых наемников из далеких стран на восток от Польши… Вся эта масса звенела шпорами, рябила в глазах многоцветьем чудных плащей и накидок, галдела и поминутно задирала друг друга. Капитан воевал и против них, и вместе с ними – и то, и другое было очень небольшим удовольствием. Вот наконец и штабная палатка. Вот и генерал – невысокий, широкоплечий, бородка клином, волосы торчат в разные стороны. Лицо уже начало расплываться, но сердитые умные глаза смотрели ясно. Лет много назад он едва не взял Париж, а его орлы клялись поймать Ришелье арканом. Его именем французы пугали детей, и некий сказочник уже сочинил сказку про трех французских поросят с фон Вертом в роли волка.

– Капитан Лесли, – и голос у генерала был грубый, хриплый.

– Да.

– Вам знакомо место под названием «парадиз»?

«Шутить изволите», – подумал капитан.

– Слышал. В воскресной школе…

– Надеетесь попасть? Зря, не по нашей, капитан, работе. Впрочем, я не про тот, что на небе, я про тот что на речке, – дальше непроизносимое название. Посреди Шварцвальда, три дня пути отсюда. Доводилось бывать?

За эту войну капитан исходил империю вдоль и поперек, но все названия давно безнадежно перепутались в его памяти. Так что, может, бывал, может и нет. Страна делилась для него на: «разграбили когда-то» и «разграбили до нас».

– Может быть. – ответил он просто.

– Вы назначены туда гарнизоном.

«Вот это новости, – подумал капитан, – какого дьявола этот командует не своей частью через голову непосредственного начальства?»

– Я не получал приказов. – сказал Лесли твердо.

– Я даю

– От своего полковника.

– Не упирайтесь, Лесли. Эта, – а дальше генерал высказался по адресу доставшей всех генеральской тещи, – добралась до главнокомандующего. Бедолага аж протрезвел с перепугу. Так что пропавшего, – Фон Верт был действительно хамом и выражался по адресу пропавшего юноши соответственно, – теперь будут искать всерьез. Берите… роту под мышку и сидите в этом парадизе тихо, пока все не уляжется. С вашим ирландцем я договорюсь. Тут капитан понял. Лет десять назад Магда, солдатская жена подобрала еще-не-генерала, валяющегося раненным на поле. И заштопала, хоть все думали, что не жилец. Магда штопала всю эту армию. И добрую половину шведской. И изрядную часть французской. Добрая она, на свой, своеобразный манер. Генерал добро помнил. А вот главнокомандующий, похоже, нет. Тут ввалился очередной порученец. Судя по гладкой роже, французской изящной прическе и чистому мундиру – из совсем высоких штабов. Что-то начал говорить по латыни, протянул какую-то бумагу. Генерал ответил на венгерско-хорватско-польско-сербском смешанном, добавив в конце «a na latinskoy move ne rasmovlayu». Под его командованием ходили тысячи людей доброго десятка языков. На каждом из них фон Верт мог говорить на необходимом для генерала уровне – то есть «Вперед», «пошел», остальные – матерные. Капитан пришел на помощь бедолаге-порученцу. Он уехал на эту войну с московской службы и последнюю фразу генерала понял, да перевел как мог.

– Уставным языком в армии является немецкий, корнет.

Порученца как ветром сдуло.

– Быстро схватываешь, капитан. Будь ты конный, взял бы тебя к себе. Если в парадизе будут упираться, передай им от меня привет и скажи, что в следующий раз на постой к ним приедет хорунжий Ржевский. *

– Не слышал о таком.

– Зато они слышали. Свободен.

«Ну, во всяком случае, мы уходим отсюда, – подумал капитан Лесли, выходя из палатки. – Может быть, в этом парадизе Лоренцо заткнется. В конце концов, он в лесу – речка, лес вокруг на три дня, найти достойную Лоренцо будет сложновато. И генерал прав, надо уходить отсюда пока не поздно». Внезапно тучи сдуло, ярко-красное закатное солнце озарило небо. Где-то над Дунаем раскинулась семицветьем радуга. Капитан скинул шляпу, огладил рукой бритый, вразрез с модами и уставом подбородок и подумал, что жизнь не так уж и плоха, как казалось ранее. Во всяком случае, теперь можно уйти отсюда. Что рота и сделала уже этой ночью. почти вся, за исключением итальянского прапорщика. Лоренцо продолжал правильную осаду своей пассии и отвлекаться не хотел, сказав, что потом догонит. Ротная колонна шла маршем по лесной дороге, за их спиной взлетали в небо огни ракет, слышался ропот и матюги, местами переходящие в панику.