Виктор Зимаков - Долина истины

Далее приписка-рекомендация, от руки вышестоящего руководства Бийского ЧК: «Дабы не вызывать отрицательных проявлений со стороны граждан поселка,

распустить слух, что прибывшие сотрудники, только арестовывают для дальнейшего разбирательства в суде указанных вредителей. Для успокоения осужденных и их родственников, объявить, что самое большее наказание, не более чем трудовые работы на предприятиях города Бийска или Барнаула. Там же предписано было: «Расстрел произвести в месте потаенном, в удалении от посёлка». Для большей правдивости, арестованным разрешили одеться во все чистое, взять несколько пар сменного белья, так же, еды на пару недель. Но еще более успокоили, тем, что разрешили старшему внуку, сопроводить их. Он ехал чтобы, продать в городе Бийске восемь ульев с пчелиными семьями. Вот так все было представлено, что бы, обреченные не узнали, что смерть их ожидает недалеко от дома отчего. Но вот, то чего не должны были знать уже приговоренные к смертной казни, стало известно через Клашку Судейкину – очередной крали на ночь, для почтенного начальника группы чекистского отделения.

Когда «Франческо», изрядно натешившись с молодой женщиной в баню отправился, подруга его, за пять минут сумела прочитать не только сам приказ, но и ту приписку, как скрыть убийство людей без суда и следствия.

Мужики с общины быстро собрались на совет. Что делать? Предложили устроить побег. Тайга, она матушка укроет, обогреет и напоит сибиряка. Но вот от всего этого пришлось отказаться. Потому как из соседней деревни тайно, точно так же арестованные свершили побег, так власти вместо тех беглецов, расстреляли их семьи, а хозяйства увезли с собой. Ничего не оставалось, как принять смерть, во имя спасения своих родственников и сельчан. А главное, что старообрядцы, согласно принципу вере своей: «Непротивление власти» не смогли допустить другого подобного действия, против закона нового правительства. Будь это еще год-полтора назад, когда вовсю шла гражданская война, и властвовало беззаконие, тогда община имела право всячески защищать свои семьи.

Уже ранним утром, Вараксин и его сыновья, испросив разрешения, сходили в баню, надели самое лучшее и чистое, не проявили сопротивлени, когда их связывали, тронулись в последний путь.

Евлампий, предвидя, что их наверняка расстреляют, незаметно от всех остальных наказал старшему внуку Василию, взять припрятанные золотые червонцы и за ранее часть их оставить на видном месте там, где предположительно семейство Вараксиных должны были уничтожить. Вторую же часть золота, Евлампий, наказал внуку держать при себе. Он боялся, что всё пойдёт не так как он замышлял, и о том, что знали о предстоящей расправе, никто виду не подавал. Все происходило спокойно. Даже внук, который должен был сопровождать две брички с пчелиными ульями в город Бийск, спокойно и деловито закреплял и связывал домики для пчел. Согласился ехать позади всего конвоя, якобы, что бы не растрясти уже успокоенные пчелиные семьи и даже закрыл мешковиной свой груз.

Еще до того как выехал конвой, Васька успел добежать до предполагаемого места, где наверняка, казнят его родственников. Это местечко, в двух верстах от деревни, там еще протекает ключик, а далее непроходимое болото – согра. Самое, что ни на есть удобное место, что бы свершить убийство и оставить в тайне место захоронения. Всё исполнил Васька, спрятал кожаный мешочек с золотыми червонцами под хорошо видимым от ручейка трухлявым пнем. Кроме подвод, на которых сидели связанные члены семьи Вараксины, были ещё две брички на которвые, уложены так называемые подарки от сельчан, две бочки солонины, и свежая туша забитого марала, а кроме того шесть бутылей первоклассного самогона. В общем-то, кто знал обо всем из числа прихожан старообрядческой общины, надеялись, что Евлампий и золото, помогут сохранить жизнь соотечам.

Когда обоз подошел к ручью и заболоченной низине, все вдруг поняли, что должно произойти дальше что-то страшное, кровопролитное. Недолго думая конвоиры, поняв, что им предстоит обычная работа, начали в открытую и очень громко, что это даже слышали обреченные на смерть, вести разговоры, как быстрее казнить врагов, не попортив, однако при этом надетую на них новую, чистую одежду. Как ни как, а на каждом добрые зипуны (верхняя одежда), совершенно новое как нижнее, так и верхнее холщевое белье, да и сапоги на всех добротные, хромовые.

Вот тогда-то попросил слово Евлампий, обратился прямо к «Франческо»: