Ада Тагильцева - ДИАЛОГИ О БОРИСЕ ГОДУНОВЕ. Историческая литература

– Да, это вам крупно не повезло. А что было дальше?

– Когда улетали обратно – в Прагу, в аэропорту нам вернули один чемодан – сестры, но без фотоаппарата и зонта. Стало немного проще, но кое-что мне пришлось купить. Зарядник сестры подошёл к моему мобильнику, но с сигаретами было также туго и курить приходилось выбегать на улицу. Для меня было мучением отсутствие всякой возможности переменить сапоги. Я натёрла мозоль и ходила, как та русалка в сказке, превозмогая боль. В Праге – купила другие, но здесь хожу в них только с собакой. Там, в основном, продаётся обувь без каблуков или на очень высоком каблуке. Моральный ущерб – колоссальный. Обидно было ходить в одной и той же одежде. Тем не менее, каждый день мы куда-нибудь ездили на экскурсии, в том числе побывали в Вене и Дрездене, где посетили Цвингер. Я всегда хотела там побывать. Воочию увидели знаменитейшие картины.

– Дался тебе этот новодел, – фыркнул Кирюша.

– Что поделаешь, весь Дрезден – новодел, поскольку англичане вкупе с американцами, в конце войны, своими бомбёжками сравняли город с землёй заодно с местными жителями и беженцами. Там мы попробовали настоящие баварские колбаски. Очень вкусно. Улицы относительно чистые.

– Почему относительно?

– Было воскресенье, и дворники не работали.

– А как тебе Вена? – поинтересовался Кирилл.

– Вена интересна архитектурой и кофе с пирожными. Это древний город, несмотря на бомбёжки во Вторую мировую. В нём сохранилось много памятников в различных стилях – чего

там только нет: барочные и готические соборы, ренессанс, модерн, различные стилевые подражания, особенно это заметно на Рингштрассе, недалеко от Хофбурга – императорской резиденции. Много новодела. Там сплошная эклектика, обращённая к неоготике, неоренессансу, необарокко. Очень вычурно, но интересно. Я бы даже сказала – красиво. После экскурсии мы устали, немного прошлись по улицам вокруг Хофбурга и осели в Императорском саду с розариями, памятниками и прудочками. Утки там самые обычные, сытые – их кормит служащая. Нам повезло с погодой. В Вене были шокированы вольностью нравов. На тротуаре одной из центральных улиц, по-моему, на Рингштрассе, установлены рекламные щиты – ситилайт. Так вот, на одном из них, была помещена афиша какого-то концерта. На ней, почти в полный рост изображена фотография голого негра, у которого из одежды была только сеточка на гениталиях.

– Ну-ну, – рассмеялся Кирюша, – чем ещё вас шокировала Вена?

– По Императорском саду, взявшись за руки, прогуливались два гея. Чистенькие такие и одеты с иголочки. … Когда из Праги мы ехали в Вену и Дрезден, краем глаза удалось увидеть небольшие деревни. Там очень чисто, но дома, в отличие от наших – каменные, хоть и старые. Глазу не за что зацепиться – никаких тебе наличников и покосившихся или сломанных заборов. Черепица на крышах покрыта слоем опавших листьев и мха. Шифера я нигде не видела. Между деревнями – леса, похожие на парки, где не валяется ни единой сломанной ветки и ухоженные поля. По лугам бегают то ли олени, то ли косули. Очень приятное зрелище. Больше всего понравилась Прага с её великолепной архитектурой и спокойным населением. Чехия – это страна, где президент живёт не в своей резиденции, а в обычной квартире и охотно посещает кафе, не чураясь жителей. Он свободно передвигается по городу без кортежей с мигалками и многочисленной охраны. Чехи довольно доброжелательны, но русских не особенно жалуют. Они всё ещё помнят танки на улицах Праги в шестьдесят восьмом. Много эмигрантов из Украины.

– Ещё бы чехи нас жаловали после событий шестьдесят восьмого года, – усмехнулся Кирюша.

– Знаешь, чем отличаются народы Запада от нас?

– Не думаю, что мы такие разные. Сейчас любимая тема наших пропагандистов – исключительность русских и особое предназначение. Все уши прожужжали.

– По поводу исключительности я не так давно наткнулась на работы историка Ивана Забелина, 13который, в основном, занимался бытом средневековой Руси. Оказывается, наша исключительность зависит не только от религии, но и от того, как создавались государства на Западе и Московское царство. Думаю, что не нужно сбрасывать со счетов наши бедные и обширные земли, и наш суровый климат, гаже которого, наверное, нет нигде. Кстати в конце шестнадцатого – начале семнадцатого веков был самый настоящий малый ледниковый период и выдержать его был способен далеко не каждый. Меня давно занимало утверждение и о нашем особом предназначении. Все вокруг трындят о нём, но, по-моему, так и не понимают, в чём оно состоит. Я наткнулась на интересное письмо Пушкина к западнику Чаадаеву, в котором он говорит об особом предназначении России.