Марианна Федорова - Игнач Крест

А тем временем разъяренный Субэдэй послал во все стороны отряды чэригов, отобрав их из своего личного тумена, чтобы хоть под конец преподать новгородцам урок послушания и оставить по себе память!

Афанасий и Евлампий внесли Штауфенберга с помощью Дарьи и Устиньи в ту же горницу, где он совсем недавно спасал жизнь Илье. Они положили рыцаря на широкие полати, над которыми хитроумный Трефилыч возвел сыпухи из тонких жердей, плотно прилегавших друг к другу и хорошо защищавших от копоти и сажи. Илья жарко натопил печь, но ветра на улице не было, и дым спокойно поднимался кверху и с легким шумом выходил в волоковое оконце высокой крыши.

Когда сняли с Иоганна тяжелые латы в виде кожаного полукафтана с набитыми на нем железными пластинами, кольчугу из колец с арабскими надписями, задубевшую от крови шерстяную камизу, которую пришлось отмачивать и разрезать, рейтузы, пропитанные свежей кровью, туго облегавшие ноги и чресла, то они увидели глубокую отверстую рану в боку. Афанасий истово перекрестился, произнес короткую молитву и решительно направился куда-то, с лицом, вовсе не выражавшим иноческого смирения. За ним, крестясь, ушел и Евлампий.

Руки у Дарьи опустились, она смотрела широко раскрытыми глазами на рану, на эту единственную точку, в которой сосредоточилась сейчас для нее вся жизнь, наконец губы ее зашевелились, она резко обернулась к Устинье, выхватила у нее горшок с настоем трав и стала обмывать рану. Потом бросилась к печи, вынула из кипящей воды тонкую нить, сделанную из кишок барана, вдела ее в иглу, вернулась к Иоганну и стала сшивать края раны. Рыцарь глухо застонал. Наложив шов, Дарья, которая с того самого момента, как привезли Штауфенберга, не произнесла ни единого слова, молча перевязала его, натянула на него беленую льняную рубаху Ильи, в широких складках которой совсем потерялось худое тело Иоганна. Дарья прикрыла его большим овечьим тулупом, а к горящему лбу приложила холодные капустные листья.

- Пить, - попросил рыцарь.

- Потерпи. Нельзя тебе сейчас, - глухо ответила Дарья, с трудом сдерживая охватившую ее дрожь, и только смочила ему губы. - Я нашла твою сумку с золотыми и серебряными иглами, но я не знаю, как ими лечить, что с ними делать…

- Оставь… Теперь этим не поможешь… Позови Афанасия, - тихо сказал Иоганн, следивший за ней из-под полуопущенных век. Его тонкие губы потрескались, обнажив ровные белые зубы с небольшим утолщением посредине.

Дарья нашла чернеца в подклети, где он вместе с Евлампием колдовал при светцах над разноцветными порошками для греческого огня, как их учил Штауфенберг, борясь с усталостью.

- Поднимись в горницу, - сказала Дарья.

- Недосуг мне. Надо быстрее адскую смесь изготовить, а не то, не ровен час, таурмены нагрянут, - угрюмо ответил Афанасий, не прерывая занятия.

- Иван кличет, - тихо проговорила Дарья.

- Так бы и рекла, глупая, - досадливо бросил Афанасий и тотчас пошел наверх, вытирая руки о рясу.

Услышав шум, рыцарь открыл глаза и обратился к Афанасию.

- У меня мало сил осталось, святой отец, - впервые называя его так, сказал он, превозмогая боль, - я с твоей помощью закончить свои земные дела собираюсь…

- Ты хочешь исповедаться и получить отпущение грехов?

- Troppo tardi - слишком поздно, святой отец, боюсь, времени не хватит… Jn extremis… В момент приближения смерти… я хочу, чтобы ты меня с Дарьей Пантелеевной брачным законом сочетал.

- Да в своем ли ты уме, боярин? - изумился Афанасий.

- Если ты друг мне, то поторопись… Age guod agis… Делай свое дело. Пиши, - с трудом проговорил рыцарь.

- Воля того, кому предстоит вскоре предстать перед ликом всевышнего, священна, - решительно сказал Афанасий, вынул писало и берестяной свиток, расправил его, присел к столу и приготовился записывать.

- Я, барон Иоганн Жан фон Штауфенберг, беру в жены Дарью Пантелеевну Игнатову, а боярину Степану Твердиславичу Михалкову за нее выкуп плачу - рыцарские золотые шпоры. Снимите их с моих сапог…

- Согласна ли ты выйти за него замуж? - спросил Афанасий Дарью.

Та медлила с ответом, но, заметив встревоженный взгляд Иоганна, молча кивнула головой.

- Сей брак заключается с обоюдного согласия. Обменяйтесь кольцами.

- Пиши дальше, - с усилием продолжал рыцарь. - Я все свое имущество ей завещаю. Она наследует мой титул и звание и все права и привилегии, из всего вытекающие. Перед Богом и людьми клянусь эту женщину, мою жену, от всякого зла и противства защищать в сей жизни и за ее пределами. Ее одну любить… Записал? - слабеющим голосом спросил Иоганн и в ответ на кивок Афанасия добавил: - А теперь обряд, как у вас положено, доведи…