Вадим Огородников - Киев – Бердичев. Сахалин – Хабаровск. Рассказы старого офицера. Бытие. Книга 3

Буквально на следующий день в Чернигов послали гонца и раскупили в аптеках имеющееся гвоздичное масло и в магазинах одеколон «Гвоздика». И этим были спасены. От строя курсантов сильно пахло гвоздикой, но мошкара нас не трогала. Вообще – же, это насекомое не любит ветра и в ветреные дни мошкара не досаждает ни людям, ни животным. С этого времени в нашем полевом магазине военторга всегда было вдоволь одеколона «Гвоздика».

Навсегда запомнились наши воскресные выезды всем курсом на отдых к речным пляжам у реки Десна. Уже до завтрака мы нетерпеливо ждали, когда подадут машины, грузовики, оборудованные для перевозки людей поперечными скамьями в кузовах, после завтрака строились, по команде рассаживались, возбужденно шумели, и, наконец, колонна выезжала к месту отдыха, марш небольшой, не более десяти километров, но хватало на две – три песни. Приехав, спешивались, поспешно строились, выслушивали инструктаж по технике безопасности, раздевались. Все также в строю, в две шеренги, чтобы одежда и обувь стояли, лежали, аккуратными рядами, и после команды: «разойдись» расходились все в одном направлении, к берегу. Через минуту вода смешивалась с песком, поднятым со дна сотнями ног, но, по мере удаления вплавь человеческих тел от берега песок опускался на дно, и вода становилась прозрачной. Нигде более в реках я не видел такой прозрачной и чистой воды. Песчаные берега были тому причиной, ил, речной ил находился в других местах, там, где растут водные растения, и где нет движения воды. Исключение – реки и речки Сахалина, Камчатки, но там природа уникальная, речки горные, вода ключевая, пески вулканические.

И целый день, в том числе и часть вечера курсанты загорали, плавали, играли в спортивные игры, в импровизированный футбол между подразделениями, волейбол, устраивали соревнования по борьбе, перетягиванию каната, поднятию тяжестей.

Обед и ужин были организованы здесь – же, в полевых условиях, но к подобным мероприятиям повара училища были хорошо подготовлены.

Вернулись в расположение лагеря к построению на вечернюю поверку. И как – же было тяжело вставать наутро, но на зарядку в шесть часов выбежали все.

Интересными были занятия по ориентированию на местности, с преодолением большого количества преград, каждый курсант имел свое задание, все должны были пройти маршрут с десятком изменений азимута, но все в итоге, собирались через четыре часа в одной точке. Дальность маршрута была около десяти километров, с глазомерным определением расстояния каждого этапа. Двигаться приходилось почти бегом. В одном месте мы с Виктором Секотовым встретились, и, несмотря на то, что каждый имел свой маршрут, решили идти по одному из них, вдвоем. Так веселее и вернее. Проконтролировать нас можно было только на окончательной точке, и мы дружно выполнили задание, консультируясь друг с другом. И получили отличные оценки.

Два раза в месяц наш взвод заступал в караул по охране лагеря, техники и вооружения. Посты были круглосуточные. Смена караула происходила в шесть часов вечера.

Однажды мне пришлось стоять на посту возле палаток с секретной частью. В палатке рядом жили работницы секретной библиотеки. В расписание поста их палатка не входила, и это несколько оправдывало невнимание к этой палатке, в которой подночевывали любовники наших библиотечных дам. Надо сказать, что эти предусмотрительные женщины предупредили по смене каждого часового, во избежание недоразумений, ведь мы были вооружены автоматами ППШ с полным боекомплектом.

После одного из таких несений службы помощник командира взвода Иван Сердюков во время чистки оружия нечаянно выстрелил вниз, сзади себя, и попал в колено командиру отделения Вите Шерстобит. Это он так делал контрольный спуск, а патрон был в патроннике. Коленная чашечка пострадала, разделившись на три части. Оперировали. Срослось. Месяца три хромал с палочкой. Училище Шерстобит закончил, против Сердюкова дело не возбуждали. Несчастный случай. Но мы все сильно переживали и за Шерстобита и за Сердюкова. Жаль, но за все сорок лет службы они не попадались мне на жизненном пути. Хорошие были товарищи.

На втором курсе у нас сменился командир роты. Майор Рожков ушел на повышение, его сменил Майор Горяинов. Если Рожкова все поголовно любили, то к Горяинову, небольшого роста и такого – же интеллекта вся рота отнеслась вполне пренебрежительно. Очень быстро он получил у нас кличку МД-4 (малый деревянный, как противопехотная мина). С этим именем он и выпускал нас. Может быть, следующие выпуски к нему воспрянули уважением, не знавши Рожкова. Уж очень они различны были по своему отношению к подчиненным. Командир – это личность неофициальная, это голова организма, который зовется «ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ». И так нас учил Рожков, и так мы старались поступать в практической жизни. А практической жизни нам досталось много. И все мы, вышедшие из-под учебного заведения, носящего гордое имя ККОУСА, служили с достоинством, и несли свой крест защитников Отечества с честью.