Юлия Чернова - Пятый легион Жаворонка

Фуск нахмурился. Виния вонзила ногти в ладони.

– Что ж, возможно, соберешься теперь, – заметил префект, и в глазах у него не было ни тени улыбки. – Афины – прекрасный город…

– Достоинства Афин мне известны, – жестко откликнулся Парис. – Как и пороки Рима. Потому и остаюсь…

– Красно говоришь, – Фуск резко отвернулся.

У Винии задрожали губы.

Гости начали прощаться. Марциал испросил позволения у префекта завтра же утром принести ему переписанный набело стих.

– Буду рад видеть тебя не только завтра, но и каждый день, – понимающе улыбнулся Фуск.

Корнелия самым ласковым голосом попросила у хозяйки прощения, но так и не улыбнулась. Гай Элий вызвался проводить девушку до лектики, и простился с сестрой, по ее мнению, как-то небрежно.

Панторпа со слезами на глазах пробормотала Парису слова прощания; она почувствовала неладное. Парис погладил девушку по голове, велел обязательно быть послезавтра на представлении «Антигоны».

Корнелий Фуск положил руку на плечо центуриона. Тот вздрогнул, словно очнувшись от сна.

– Марк, – сказал префект, – время позднее, улицы небезопасны. Проводи нашего знаменитого гостя, – он кивком указал на Париса.

У Винии слезы благодарности навернулись на глаза. Она даже не заметила, как резко Парис выпрямился, какой взгляд бросил на нее.

– Да, префект, – ответил центурион.

Корнелий Фуск улыбнулся.

– Это не приказ, а просьба.

Парис удалился в сопровождении преторианца. Ушла и Панторпа – с твердым намерением дождаться Винию и расспросить обо всем.

– Как выразить мою благодарность… – Виния коснулась руки Фуска.

– У тебя для этого такие богатые возможности, – засмеялся префект.

Они нехотя расстались. На пороге Фуск обернулся.

– Не забудь о порошках Зенобия. Порадуй меня – поправься.

– О, будь спокоен, до завтра я не умру, – утешила его Виния. – Завтра скачки.

Виния едва держалась на ногах. Путь от атрия до кубикула казался неодолимым. Она стояла, привалившись спиной к колонне, и сквозь распахнутые настежь двери видела мелькание огней: слуги убирали остатки трапезы.

Виния почувствовала, что задыхается. Сделав несколько нетвердых шагов, вышла во двор. Жара почти не спадала, но в перистиле было свежее, чем в комнатах. Тихо поскрипывала старая олива. Ветер доносил водяную пыль фонтанов. Оглушающее пахли белые лилии.

Когда-то перистиль в доме Тита Виния украшали десятка два статуй, из которых уцелели лишь две скульптурные группы: Медея, обнимавшая детей, и Рея Сильвия с близнецами Ромулом и Ремом на руках. Посеребренный луной мрамор мягко светился. Копии с греческих оригиналов являли совершенство черт и пропорций.

Обычно ваятели изображали Медею, занесшей кинжал или меч. Однако эта скульптура была совсем иной, чем и нравилась Винии. Одной рукой Медея прижимала к себе младшего мальчика, другой – обнимала и одновременно отталкивала назад, к себе за спину, старшего, словно торопясь закрыть его от опасности. Винии казалось: в этот миг Медее передали приказание царя – она должна отправиться в изгнание, отдав детей Ясону и его новой жене.

Виния никак не могла взять в толк: почему Еврипид, сочиняя трагедию, сделал Медею убийцей собственных детей. Древнее сказание гласило: послав сопернице отравленный наряд, Медея бежала из Коринфа. Детей оставила в храме Геры. Но коринфяне, разгневанные гибелью своей царевны, нарушили неприкосновенность убежища и убили детей.

Виния вздрогнула – чья-то холодная ладонь коснулась ее руки.

– Панторпа? Что ты здесь делаешь? Иди спать, уже поздно.

Холодные пальцы Панторпы только крепче сдавили ее запястье.

– Парису грозит опасность?

– Я не знаю.

– Нет. Знаешь. Зачем префект Фуск послал с ним центуриона? Почему советовал уехать?

– Панторпа, – устало откликнулась Виния. – Я ничего не знаю. Поговорим утром.

– Нет. Скажи сейчас. Парис известен, всеми любим…

– Слишком известен, слишком любим…

– Так это правда? Император ненавидит его? Префект Фуск не мог не предупредить тебя…

– Еще ничего не известно, – терпеливо повторила Виния. – Но дурные предчувствия…

Панторпа отступила на шаг. Воскликнула:

– Пусти, я пойду к нему!

– Сейчас? Ночью? – теперь Виния схватила ее за руку. – Ты с ума сошла!

– Я должна его предостеречь.

– Префект уже сделал это.

– Я сумею убедить Париса уехать.

– Не говори глупостей, – рассердилась Виния. – Если префект не убедил… Парис взрослый человек…