Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть первая. Том второй

– Un café, s’il vous plaît.

Кроме коммунистических газет, никаких других зарубежных изданий в Москве не продавали. Волк, закинув ногу на ногу, закурил папиросу:

– Хоть что-то. Преподаватель велел каждый день читать, и не Флобера, а современные тексты.

Волк занимался языками с доцентом Сергиевским, из ИФЛИ, а математикой и физикой с доктором Гельманом, из физико-химическо института. Уроки шли на немецком языке. Гельман уехал из нацистской Германии, потому что его жена была еврейкой.

– Такое нас еще ждет, – Волк просматривал статью о нацистской чистке немецких музеев, – товарищ Сталин найдет, кого объявить неблагонадежными. Закончив с троцкистами, он примется за остальных. На каждом углу кричат о коммунистическом интернационализме, но ненадолго, – Волк всегда пожимал плечами:

– Мне все равно, с кем работать. У легавых и воров нет национальности, – в его шайке были и евреи, и татары, и поляки. Статья ему, неожиданно, понравилась, хорошим слогом автора. Волк посмотрел на подпись:

– Мишель де Лу. Бабушка говорила, у моего деда были родственники во Франции. Племянник, племянница. Тоже Волк, – Максим, иногда, жалел, что не увидит Лувра и галереи Уфицци, однако напоминал себе: «Не загадывай. Все в руке Божьей, мало ли что случится». Он взглянул на тяжелые, бронзовые двери гостиницы:

– И он здесь… – Волк закатил глаза:

– Я думал, что больше с ним не столкнусь, – майор Воронов, в летной шинели, при фуражке, прошел к лифтам. Свернув газету, Максим поднялся:

– Очень надеюсь, что в ресторане я его не увижу. Не хочу портить именинный обед встречей с мерзавцем. Такая же большевистская тварь, как и его отец.

Вспомнив голос метрдотеля:

– Мороженое для дам… – он посмотрел на часы. Девочек привозили на уединенную дачку, в Лосином Острове. Максим хотел заехать туда и лично проверить кадры. Майор Воронов скрылся в лифте. Надев пальто, Волк пошел к дверям, предупредительно распахнутым швейцаром.

Степана готовили к операции в номере, где, как он понял, все и должно было случиться. Он оглядел дубовый паркет, большую кровать, с шелковыми покрывалами, ковры, и акварели с видами Москвы. За отдернутыми шторами виднелись звезды на кремлевских башнях. Гимнастерку пришлось снять. Техники оснащали ее мощным микрофоном. Руководитель, в сером костюме, с партийным значком, провел Степана по комнатам. Он показал места, где вмонтировали остальные, как он выразился, технические средства.

Он не представился, но, уважительно, называл майора Степаном Семеновичем:

– Не волнуйтесь, – весело сказал чекист, – фотографии, по распоряжению наркома, не делаются. Не надо будет думать о наиболее выигрышной, – он мелко рассмеялся, – позиции. Запомните места расположения микрофонов. Главный, в спинке кровати… – Степан заставил себя успокоиться. Спросить было некого. На ужине с Чкаловым и другими летчиками, майор хотел поинтересоваться таким, но осадил себя:

– Невозможно. За кого тебя примут? Надо самому… – на ужине они танцевали, с какими-то девушками. Степан, все время, думал:

– С ней я тоже буду танцевать. Надо ей сказать, что я здесь живу, как велел товарищ Ежов. Предложить выпить кофе, в номере. Мы сможем спокойно поболтать, в тишине, товарищ Горская… – Степан выучил наизусть все, что говорил Ежов. Он записалл фразы в блокнот. Дополнительные микрофоны стояли в гостиной, где и предполагался кофе, а в ванной, как заметил чекист, их было ставить ни к чему.

– Вода помешает, – развел он руками, – у нас пока нет приспособлений, справляющихся с таким препятствием, Степан Семенович. Но мы работаем над усовершенствованием техники, – торопливо добавил инженер.

Чекист, оценивающе, взглянул на майора:

– Он бледный какой-то. Как бы ни закончил фиаско. Однако объект, судя по всему, опытный. Она поможет Степану Семеновичу, – осматривая ванную, инженер подумал, что у немцев, наверняка, появились микрофоны, справляющиеся с напором воды. Он знал о магнетофоне, новинка имелась у НКВД. Аппарат стоял в смежном номере, где находились техники, следившие за звуком.

– Вы сядьте, – почти ласково сказал чекист, – в кресле нет микрофонов. Сядьте, Степан Семенович, выпейте чаю. Букет сюда принесут, – он подмигнул летчику. Объекту предназначались отличные, крымские розы, темно-красные, будто кровь. В цветы микрофонов не ставили. Им хватало техники, вшитой в гимнастерку майора. Нарком распорядился не сажать в ресторане дополнительных людей из службы наблюдения. Ежов сказал, что у объекта большой опыт агентурной работы. Она могла заметить что-то неладное.