Василий Шавлюк - Труд и Дом. Воспоминания и размышления

Как-то один раз летом моя мама и ещё две женщины захотели побывать в Вильнюсе (более 30 км), пешком преодолели это расстояние туда и обратно за один день, побывав в этом городе и помолившись Богу в знаменитом его храме – Остра брама.

Мой отец Шавлюк Георгий Васильевич (1885—1934) – нашу семью в деревне называли «Базылишины» – от слова «Василь» – мой дедушка по отцу – по польски «Базыль». Мама моя Шавлюк (до замужества – Слиж) Екатерина Викентьевна (1889—1982), так же, как и отец – выходцы из очень бедных семей, из другой, соседней деревни Малое Запрудье. Впоследствии семью стали называть «Кацярынины» – по имени моей матери (по- белоруски Кацярына).

Критерием оценки бедности семьи и отдельного человека в то время являлось только обладание пригодным земельным участком (наделом), как единственным источником благосостояния. Из этих соображений и образовывались семьи, а кто земли не имел, то вынужден или батрачить, или искать счастья в других местах (Латвия, Аргентина, Уругвай и др.). Были такие и в наших соседних деревнях.

Лучшая земля, луга, лесные угодья – всё принадлежало в царское время помещикам, при поляках – польским панам Волчацкому и Потоцкому. Населению деревни, и не только нашей, оставалась лишь малопригодная часть, от которой жители имели (вследствие своей большой скученности) крайне малые земельные наделы. Считалась зажиточной семья, имеющая лишь 5 -7 га земли, причём малопригодной, песчаной и каменистой. Но и таких в нашей деревне не было. Наша деревня по тем временам имела около 50 домов и все они были заполнены полностью жильцами. Сейчас уже все дома старые, безлюдные и заброшенные. Если кто и живёт в них, то это считанные единицы, как мой племянник, инвалид 2-гр. Карпович Василий. Почва почти везде песчано-каменистая, редко где имеются участки чуть пригодные для земледелия. И, тем не менее, скученность населения была очень большая. Сейчас можно только удивляться, как при таких условиях люди выживали. Ни рек, ни охотничьих угодий, ни обширных пастбищ, озёр, лесов тоже не было. Всё лучшее было во владении польских помещиков, осадников и кулаков. Остальное население от них полностью зависело.

Отец женился на моей матери сразу после окончания русско-германской войны, демобилизации из русской армии и заключения Брестского мира в 1920 году. В скором времени семья стала состоять из моей сестры Ольги (октябрь 1921 -21.03.2008), ещё сестры Маши (умерла в 1922 г.), брата Ивана (11.03.1923 – 23.01.2010) и меня (1931 г.р.). Фрагмент генеалогического древа моей семьи приведён в конце книги. Потом отец серьёзно заболел (ходили слухи, что в результате применения немцами на фронте БОВ (боевых отравляющих веществ) и в 1934 году осенью умер. Прожил только 49 лет.

В следующем году мама упала с приставной чердачной лестницы и сломала себе правую руку в локте, провела долго в гипсе, потеряла нормальную трудоспособность. Это для семьи была полная трагедия. Вскоре вор из соседней деревни (все его хорошо знали – это некто Юхновский, он нигде не работал, даже дома ничего не делал, всё было в запустении, воровал). Он через соломенную крышу залез ночью на наш чердак, забрал последнее, что у нас было из продуктов и вещей. И это у больной вдовы с тремя малолетними детьми! Характерно, что мама, зная о плачевном состоянии жены этого вора Полюты (Полины), тоже с двумя малолетними детьми, оказывала ей даже некоторую помощь, давала возможность ежедневно проходить через наше поле и огород, пользоваться нашим построенным ещё отцом колодцем, таскать на коромысле по 2 ведра воды на приличное расстояние как летом, так и зимой. Я упомянул этот эпизод, чтобы подчеркнуть, что при любых условиях крестьяне стойко сносили житейские трудности и поддерживали один другого, за редким исключением.

Мой отец, после возвращения с фронта, много потерявший там здоровья, при разделе с братом Филиппом отцовской земли получил только 1 га земли и около 0,5 га сенокоса, что являлось самым низким наделом, не давало возможности даже содержать лошадь. А это уже по тому времени в деревне считалось крайней бедностью. Моя семья, таким образом, была обречена на беспросветную нужду, батрацкий труд и бедность. И только упорным трудом нашей семье можно было содержать корову, растить кабанчика, иметь несколько куриц, петуха, собаку Урвиса и кошку.

Такую же бедность испытывали жители не только нашей деревни, но и многие другие. Жизнь сложилась так, что молодые люди, например, женились и выходили замуж только имея отцовское приданое или соответствующее обеспечение земельным наделом. Моя сестра Оля, например, будучи девушкой красивой, доброй, заботливой, самой лучшей среди своих сверстниц труженицей, необыкновенной мастерицей, не могла рассчитывать на хорошее замужество, поскольку такого приданого не имела. Так же и ребята-женихи предпочитали девушек только с хорошим приданым. Трудолюбие, мастерство, красота, грамотность, прекрасный характер и другие достоинства, даже любовь, не учитывались, считалось, что это всё приходящее, главное – это материальное (земля, дом) обеспечение будущей семьи.