Юлия Мусатова - Размышления в прозе и стихах

Ещё раз просмотрел едва заметные даже его взгляду позиции своих подопечных. Для каждого задача была не из лёгких.

Ждать – уже само по себе тягостно. Но дело не только в этом. По личному опыту знал, что, идя на риск даже тщательно продуманный, в самый ответственный момент захлёстывает предчувствие, что именно сегодня ты переступишь ту самую линию невозврата в эту жизнь. Сам Стриж смог договариваться с этим чувством предельно простой цепочкой мыслей: «Да, меня могут убить. Но если это уже произойдёт, то чего тогда бояться?..» Но и это умозакимючение помогает только до критического момента. А страх уходит вместе с жизнью….

Внезапно, на горизонте над седыми барханами багровой полосой ярко вспыхнула чаша неба.

Таких зарниц над родным домом не увидишь, мельком подумалось Стрижу… Но где же этот чёртов караван? Наводки хадовской контрразведки всегда были безупречно точны. Хотя…

Хотя в последнее время всё яснее чувствовалось, что в Кабуле творятся какие-то скрытые подвижки. Без лишнего шума то здесь, то там сменялось руководство на местах. Недавно был вызван в центр глава провинции, абсолютно верный партиец. Вызван как бы для доклада, а повезли – прямо в тюрьму. Да что там, всего полмесяца назад арестовали прикомандированного к его разведбату переводчика, добродушного, быстроглазого выпускника московского университета им. Патриса Лумумбы, с которым Стриж с десяток раз выезжал на броне в отнюдь не мирные кишлаки.

Он было поинтересовался у комбата, в чём причина? Но тот плечами пожал. Задавать же вопрос знакомым афганцам и вовсе не было проку. – Улыбки до ушей, а что на уме – ни в жизнь не угадаешь.

«Скоро они станут рвать друг другу глотки. Уголёк из поддувала уже выкатился!», – вспомнились слова Неверова с лишком двухгодичной давности. Хотя по тем временам нечто подобное и предположить было трудно.

***

По всем прикидам нынешний караван должен был стать для Стрижа самым самым распоследним. Перед уходом в рейд ему негласно сообщили, что в штаб уже посланы документы на его перевод в Союз.

По возвращении должны дать капитана, и это будет справедливо. Он, что положено, отслужил сполна. Ордена Боевого Красного Знамени и Красной Звезды, четыре боевых медали, в том числе – За Отвагу, о чём-то говорят? Да не в одних наградах дело…

Кто поверит, но за три года без малости на переднем крае (а то и подальше) – ни единой, даже малой царапины. А душманы, как оказалось, Стрижова знали. После одного из взятых им караванов они на крови поклялись отомстить. А с полгода назад у застреленного духа в записной книжке обнаружили и номер Стрижовской машины. Это означало, что его приговорили. Правда, в душманскую ловушку попала тогда спецгруппа лейтенанта Кравцова…

Стриж, правда, тогда о приговоре много не раздумывал. Несколько месяцев назад по дороге к базе попал в засаду, и после быстротечного боя водитель, ефрейтор-срочник, и два офицера – попутчика были убиты. А он лежал у пересохшего арыка, на другой стороне которого, всего-то метрах в тридцати, духи прочесывали округу. На всякий случай уже вырвал из последней гранаты чеку, но те прошли мимо…

А сейчас командир Стрижов снова, в который уже раз, прошёлся взглядом по позициям спецгруппы. Но сделал это скорее по привычке. Вполне можно было лишний раз не контролировать. Ни новичков, ни тем более людей случайных в группе не было и быть не могло. Всех и каждого отбирал в рейд самолично. Знал о каждом всё, вплоть до того, что видят во сне.

Всего их двенадцать. Командир. Начальник радиостанции – старший прапорщик, сверхсрочник Касымов. Остальные десять – сержанты-срочники. У каждого за плечами пять-семь караванов. Лично у Стрижа – два десятка. У радиста Каланчи и того больше. Без преувеличения, за свою голову среди таких не стоит тревожиться. Иди хоть в огонь, хоть в воду, хоть в рейд по афганским тылам.

Вот радист Касымов. Он сейчас далеко позади, в глубоком тылу (если здесь вообще уместно понятие «тыл»). И это объяснимо. Радист – глаза и уши группы. Зачастую остаться без связи с базой страшнее, чем без патронов. Душманам прекрасно это известно, поэтому первая пуля – всегда в радиста. А уже добить группу, оставшуюся без связи в тылу врага, это вопрос только времени. Так что в бою он не может быть на переднем крае.

Со стороны взглянуть, роста Касымов небольшого, телом плотный, крепко сбитый, круглоголовый, ну чисто колобок. Откуда же это прозвище – Каланча?

«По делам их узнаете о них,» – как написано в Евангелии от Матфея.