Тимофей Черепанов - Юрюзань – быстрая река

Чуть не забыл: сепаратор, тоже мамина вещь. Чудесный механизм, состоящий из множества деталей. Играть ими было категорически нельзя. За хорошее поведение могли разрешить его собрать, что было посложнее конструктора, а потом медленно раскручивать рукояткой, слушая, как он жужжит вначале медленно, а потом всё более высоким тоном. Сверху была большая чашка, а по бокам два сливных лоточка. В чашку заливалось молоко коровы Марты, тогда из одного лоточки текли сливки, а из другого – обрат, который называли снятым молоком.

Радио что-то говорило, чаще на башкирском, за что его называли малайкой. Всё устройство состояло из сильного кольцевого магнита и катушки внутри. Катушка соединялась с тарелкой – диффузором. Был всего один винтик, который должен был регулировать громкость, но фактически лишь влиял на уровень шума. Крутили мы его постоянно, и то, что репродуктор при этом не сломался, объясняется лишь предельной простотой этого шедевра дизайна. А вот патефон был штукой сложной и поэтому более привлекательной. Он вообще был красив. К нему были нужны иголки, их было мало, поэтому старые мы затачивали на бруске. Затачивали, естественно, до остроты, потому что «душу машины», по выражению Андрея Платонова, не понимали. В результате пластинки царапались и хрипели. Ассортимент был известный: арии из опер в исполнении Лемешева, народные песни в исполнении Руслановой, какие-то хоры, песни о товарище Сталине и его железных наркомах, военные марши и т. п. Что исполняли – неважно, сам аппарат привлекал сильнее. Судьба его оказалась печальнее, чем репродуктора: Мишка от усердия перекрутил ручку и пружина лопнула.

Сейчас, когда патефон можно увидеть разве что в музее, трудно представить себе его действительную ценность в то время. Нельзя без улыбки читать, например, такую цитату из речи Сталина на совещании передовых колхозников и колхозниц Таджикистана и Туркменистана с руководителями партии и правительства, опубликованную в газете «Правда» 4 декабря 1935 года:

Товарищи! Президиум настоящего совещания поручил мне заявить вам о двух вещах:

Во-первых, о том, что у президиума имеется намерение представить к высшей награде – к ордену – всех участников и участниц данного совещания за отличную работу.

Во-вторых, о том, что у правительства имеется решение дать по грузовику каждому колхозу, представленному здесь, и преподнести каждому из участников совещания по патефону с пластинками и часы мужчинам – карманные, а женщинам – ручные. 69 69 Цитируется по полному собранию сочинений И. В. Сталина, т. 14. – Москва, Издательство «Писатель». – 1997.

Улица грунтовая, ничем не замощена и по сей день. Мощёную дорогу построили по верхней улице, с которой сделан снимок на рис. 39, но в те годы её ещё не было и редкие машины ездили прямо под окнами. В аккурат напротив дома была большая лужа, или, как их называют на Урале, лыва, и в слякоть грузовики там нередко застревали. Выталкивание их было событием и иногда сопровождалось разборкой забора. Гораздо чаще проезжали на лошадях, им щебёнка не нужна. Иногда проезжали свадьбы, пропустить их было невозможно, потому что они издалека выдавали себя звоном колокольчиков. Ещё кадр – это проезд цыган, которые в те годы часто ездили по деревням. Завидев цыганскую повозку, надо было отрезать полбуханки хлеба, зимой быстро сунуть ноги в валенки, догнать и отдать им, услышав в ответ «спасибо». Но однажды я пришёл домой с улицы и увидел, что кибитка цыган стоит у ворот. В избе за столом сидела молодая цыганка в последней стадии беременности, а мама угощала её селёдкой.

Там, где машины не наездили колеи, росла трава: вездесущий спорыш, гусиная лапка, паслён, вдоль заборов крапива обычная и низенькая, очень жгучая, а также трава, названия которой я не знаю, похожая на настурцию, но листья у неё опушённые, а плоды похожи на таблетки в бумажке, незрелые их можно было есть. Есть было нельзя белену, которая тоже росла вдоль берега.

Но главным игроком в фильме жизни была, конечно, Юрюзань. Задником сцены служила лесистая гора. Это был такой оптический обман, когда кругом видишь горы, а фактически находишься на дне каньона. Отметки высот есть на картах Генштаба: высота реки по урезу воды над уровнем моря в этом месте составляет около 180 метров, соответственно «горы» поднимаются над селениями на высоту до 200 метров. Такова уж психология людей, что они всё отсчитывают от своего восприятия. На взгляд местных жителей их окружают горы. Там даже не говорят «в лесу», говорят «на горе», потому что гор без леса там нет, а чтобы попасть в лес, надо подняться в гору. Даже за грибами и ягодами там ходят на гору. Гора давала также такое чудо, как эхо. Можно было встать и громко крикнуть этой горе: «Кто украл хомуты?». И гора спустя пару секунд отвечала – вначале громко, а потом всё тише: ты, ты, ты! Прямо как у Достоевского: «Вы и убили-с». Поскольку эхо отвечало только последний слог, можно было крикнуть и нечто иное, на что эхо отвечало неприличным словом.