Олег Яковлев - Всей землёй володеть

– Глупость болтаешь, воевода! – Мария хмыкнула и недовольно поморщилась. – Что там, в Киеве, мёдом намазано?! Воин растёт, не святоша! Больно вы все его распустили, как я смотрю!

– Да нет же, прав воевода, – возразил Всеволод, стараясь хоть как-то сгладить резкость слов жены. – Пусть так и будет. Прав и ты, Иаков. Давно следовало бы княжича в Киев свозить. Нечего сиднем в тереме киснуть. Пускай на белый свет посмотрит. Вырастет – как княжить станет? Раньше проще было, но теперь иные времена, сынок, – обратился он к Владимиру. – Без грамоты никуда. Вот будешь ты с иноземными послами толковать или узнать задумаешь, что на свете творится. На толмача не надейся, он ведь и соврать, и ошибиться может. И помни: доверяй больше своим глазам, меньше – чужому слову. Съездишь вот с воеводой в Киев, поглядишь на стольный град, а там и учителей тебе найдём, и книги нужные раздобудем. Ты же, воевода, знай: за сына моего отныне ответ держишь! Присматривай за ним получше!

Сколь быстро и неожиданно меняется жизнь! Владимир широко раскрытыми очами удивлённо взирал то на отца, то на воеводу Ивана, то на Иакова. Иван Жирославич, уразумев, видно, что творится в душе мальчика, с ласковой улыбкой положил ему на плечо руку и тихо промолвил:

– Ничего, княжич.

И Владимир, ощутив у себя на плече тяжёлую и сильную длань воеводы, успокоился и застенчиво улыбнулся, доверчиво глядя на круглое усатое лицо вуя.

Летом, в самый разгар полевых работ, поскакали в Переяславль, загоняя коней, чёрные вестники беды.

По Суле, Орели, Удаю [154] Удай – правый приток Сулы (бассейн Днепра). вихрем пронеслись свирепые торки. Горели подожжённые ордой сёла и деревни, дымом окутывались пограничные городки, над полями кружило хищное вороньё, по дорогам рыскали вылезшие из своих нор степные волки. Крестьяне, собрав скудный скарб, толпами валили под защиту крепостей, бросая дома, житницы, гумна, а где-то уже далеко по пыльным шляхам брели иные, повязанные в длинные цепи арканами, подгоняемые нагайками.

Сакмагон Хомуня, весь в пыли, в разорванной кольчуге и покорёженном шеломе [155] Шелом – обычно конической формы и остроконечный. , спрыгнув с коня и бросив поводья челядинцу, бегом ринулся к крыльцу княжеских хором. Увидев на пороге сеней выскочившего ему навстречу обеспокоенного Всеволода, он резко остановился и, шатаясь от усталости, взволнованно выпалил:

– Княже! За Орелью сторóжи наши торков узрели! Сказывали: как вышли ко брегу Днепра, так видна стала рать большая. Воеводы бают, тыщи три вершников наберётся. Народ с полей в крепости бежит, прячется. К тебе спешил, нарвался на засаду у брода. Тамо сторóжа ихняя была. Едва не зарубили, треклятые!

Всеволод сдвинул тонкие брови.

– Опять зашевелились, поганые сыроядцы! – недовольно проворчал он. – Снова придётся мечом их поучить, супостатов. Вон как покойный отец печенегов бил под Киевом. Думаю я, Хомуня, выступать нам надо. Нечего за переяславской стеной сидеть. Соберу дружину, пойду в степь врагов встречать. На корню бы их сничтожить, не дать набрать силу.

Отпустив Хомуню и приказав воеводам собирать воинов, Всеволод прошёл в палату на верхнем жиле и сел на широкий конник [156] Конник – здесь: лавка. . Тяжкие мысли омрачили его высокое чело.

Издревле, из века в век налетают на славянские земли степные орды. Сперва были гунны, за ними следом обры [157] Обры – славянское летописное название авар. Союз кочевых племён, главным образом тюркоязычных. – от этих племён остались одни названия – потом хазары [158] Хазары – кочевой тюркоязычный народ, появился на равнинах Восточной Европы в IV веке. В середине VII века хазары образовали на Волге и Северном Кавказе государство – Хазарский каганат. Около 800 года каган Обадия принял иудаизм , ставший государственной религией каганата. Около 965 года каганат был разгромлен войсками киевского князя Святослава. Впоследствии хазары смешались с другими народами Причерноморья и Предкавказья. , угры, печенеги, теперь – торки. Нет в степях ничего постоянного, не переставая кипит там борьба, одни истребляют и вытесняют других. Но, какие бы племена и народы ни появлялись на ковыльных причерноморских равнинах, какие бы события ни вершились, жизнь там всегда оставалась одной и той же – не сеяли кочевники хлеб, не работали на ниве, а жили только грабежами, разбоем и кровавыми набегами. Вот в нынешнее лето снова явились они на Руси, правда, если верить словам Хомуни, не в такой великой силе, как случалось прежде. Поэтому стоит ли ему, Всеволоду, ждать, когда приспеет помощь от братьев? Да и помогут ли? Изяслав вон, собрался на голядов [159] Голяды – племя угро-финской языковой группы, обитало в междуречье Протвы и Оки. Упоминается в русских летописях XI века. , на Литву – до степи ли ему сейчас? Эх, был бы он, Всеволод, князем в Киеве, устроил бы он тогда воронам в степи обильное пиршество! Голяды и Литва подождут, торки – куда опасней и страшней. Но прочь, прочь беспокойные мысли, не время предаваться мечте, возлелеянной в глубинах страждущей души! Надо спешить готовить переяславскую дружину. И выступать чем скорей, тем и лучше. Иначе торки могут откочевать далеко на юг, тогда ищи их там, на бескрайних просторах! Нагнать бы их сейчас, пока не поздно, перенять на пути, отобрать захваченный полон, иссечь саблями!