Виктор Рубцов - Утро любви

А вот реализатором парфюрмерной продукции в какой-то частный магазинчик, приглашавший девушек с приятной внешностью, она решила наведаться, чтобы узнать, что там платят. Но, когда услышала, что зарплата там не ахти какая, да к тому же, молодой хозяин очень любвеобилен и не пропускает мимо ни одной юбки, то поняла, что здесь ей делать нечего. Не намного лучше были и другие предложения – в основном из сферы услуг, магазинов и магазинчиков, кафэшек и торговых лотков, медучреждений. Она обзванивала и обхаживала торговые точки, парикмахерские, больницы, поликлиники, прачечные, но нигде ей не предлагали хорошей работы. Лиза пошла бы и посудомойкой, или санитаркой, если б им хорошо платили, работы не чуралась. Но за полторы, в лучшем случае две тысячи рублей, заниматься самой черной работой в городе она не хотела. Такие деньги, даже больше, она могла получать и на ферме в родном селе. К тому же, там были свой дом и брат, приусадебный участок, который помогал выжить. А тут – голая зарплата и толпы нахальных молодых людей, постоянно оглядывавших ее с головы до ног и, словно раздевавших своими взглядами. Некоторые молодые люди вообще не церемонились и, видя, что она одна, подходили и напрямик предлагали – пойдем с нами, приятно проведем время! Были и такие, что хватали за руки, внаглую обжимали и облапывали своими руками, желая от нее, как она видела, только одного – ее тела и удовольствий. Тонька, наверное, была бы даже довольна от такого повышенного внимания ребят, – думала Лиза, – а мне это за падло. И как им самим, скотам, не противно бросаться на кого попало. Да, может, я СПИДом больна! Липнут и липнут, козлы. Нет, надо ехать домой. В этом ее убедил и последний разговор с тетей, которая как бы невзначай спросила: "А почем сейчас дома в Бурьяновке?" И, не дождавшись ответа, поинтересовалась: "Ты не хочешь его продать, если надумала в городе жить? Продашь, квартиру снимешь или комнату купишь. Митю привезешь. Не оставишь же брата навсегда в селе с соседкой? Правда, много за дом сейчас не выручишь. Больше, чем на одну комнату в городе, денег не хватит, тут ведь цены сейчас сумасшедшие на жилье. Но все – равно, как-то выкручиваться надо. Тесно здесь всем в двух комнатах. Да и все время-то у нас не будешь жить, свое жилье пора заводить".

– Само собой. – Согласилась с ней Лиза. – Только дом с участком на берегу реки, рядом с лесом за комнату отдавать, чтобы потом всю жизнь тесниться в ней!

– Наживешь еще! Замуж выйдешь за богатого, сразу все проблемы решишь. Хочешь, я сама займусь продажей? – предложила она Лизе.

Та поняла, куда клонит тетя. Стопроцентно, хочет руки на продаже ее дома нагреть. Ей, по большому счету, как видно, до меня дела нет. – Подумала Лиза. – Зря я к ним приехала. Дядя, на самом деле, хорошо, как родной, ко мне относится, но он так занят своей работой на стройке, что ему не до меня. Приходит, ужинает, и валится от усталости на диван. У него даже на своих собственных сыновей времени не хватает, чтобы поинтересоваться, как у них прошел очередной день в школе. Лишняя я тут. И Валерий Иванович не хочет встречаться. Сколько раз звонила, все увиливает, ссылается на большую загруженность и постоянные задания редактора, командировки. Пришла сама в редакцию, а туда без пропуска не пройдешь. Постояла, подождала, думала, может, сам выйдет ее друг. Но тот так и не появился. Она устала ждать и ушла ни с чем. Сколько можно собачкой у дверей стоять в ожидании неизвестно чего! – подумала она тогда про себя.– Вот змей, получил свое, и в сторону! В глаза видеть ее не хочет. Конечно, зачем я ему? Тут столько других – образованных и богатых. А кто я для него? Говорил, лучшая, на свете! Врал! За дурочку держал. Права была мама. Нельзя мужчинам верить.

На следующий день после недельного пребывания в областном центре Лиза вернулась в родное село. Митя был в школе. Соседка – тетя Люба – на работе. Рассказывать о своей поездке в город оказалось некому. Лиза заглянула в полупустой холодильник, достала пару куриных яиц и поджарила их на сковородке. Перекусила, попила чайку, погоревала некоторое время у портрета, на котором были сфотографированы улыбающаяся молодая еще мама и строгий, такой же молодой и сильный, отец. Помолилась под образами, попросила у Боженьки прощения за свой грех, и отправилась на огород. Он уже давно ждал ее заботливых рук. Девушка первым делом, взрыхлила грядки, полила огород водой из емкости, сваренной отцом. Напустила в нее воды из скважины через толстый резиновый шланг, чтобы нагревалась на солнце. Растения не любили, когда их поливали холодной водой, болели от этого. Они вообще, как она выяснила, были такими чувствительными, что даже на дурные слова реагировали – желтели и вяли. А вот от ласковых слов хозяйки начинали буйно расти и расцветать. За делами Лиза постепенно стала забывать о своем горе. А когда увидела примчавшегося из школы на радостях, по случаю отмены последних уроков и объявления летних каникул, Митю, то и сама впервые за последнюю неделю приветливо улыбнулась ему, как ласковому и любимому солнышку.