Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная

– Она говорит, что слишком стара, чтобы ехать в такую даль. А Батгемптон стал для нее родным. Она… – Пташка замолчала, нахмурилась и занялась каменным парапетом. По тому, как тщательно девушка выколупывала ногтем лишайники из его трещин, Рейчел поняла, что ей не слишком нравится то, о чем она собирается сообщить. – Именно Бриджит забрала письма Элис, – продолжила наконец Пташка. – Те самые, которые хранились в шкатулке из розового дерева. Лорд Фокс ей приказал. Понимаете, сэр, я ему проболталась, что вы с Элис переписывались. Она взяла шкатулку вскоре после исчезновения Элис и передала ему. Он не сказал, зачем они понадобились. Наверное, лорд Фокс хотел уничтожить все, что свидетельствовало о вашей с Элис переписке, сэр.

– Но… почему Бриджит не призналась, что взяла письма, раньше? Ведь она знала, что ты их ищешь! – воскликнула Рейчел.

– Она боялась мне об этом сказать, – смущенно ответила Пташка.

Рейчел улыбнулась:

– Понятно. На ее месте я бы, пожалуй, тоже не решилась.

– Я не страшная, – возразила Пташка.

– Нет, страшная, – подхватили Рейчел и Джонатан почти в один голос.

Рейчел виновато улыбнулась и добавила:

– Вернее, была страшной.

Какое-то время все трое смотрели на воду, погруженные каждый в свои мысли.

Затем Пташка робко спросила:

– Мистер Аллейн, а не говорила вам Элис о моих родных? Я ее часто спрашивала, не удалось ли ей о них что-нибудь узнать, но она молчала. Может, кто-то меня искал? Мне иногда кажется, что Элис о них что-то знала, но скрывала от меня…

– Нет, не говорила, – покачал головой Джонатан. – Насколько мне известно, она не очень старательно наводила справки. Боялась, что тебя у нее отберут.

– Тогда, выходит, я о них никогда не узнаю, – заключила Пташка.

– Мне очень жаль, – отозвалась Рейчел.

– И зря. Я… вполне этим довольна. У меня и у моей названой сестры было нечто общее – неизвестные обстоятельства рождения. Вспомните, сколько бед на нее обрушилось, когда тайна открылась. Нет, пусть уж моя жизнь начинается с того дня, когда Элис нашла меня во дворе фермы. Другой мне не нужно. И пусть Элис останется для меня единственным родным человеком.

– В этом есть свой резон, – согласился Джонатан.

– А еще… посмотрите-ка, что мне дала Бриджит, – похвасталась Пташка, доставая из кармана маленькую книжечку. – Это сборник стихов, принадлежавший Элис. Помню, она любила их читать. Бриджит его припрятала, когда нас выселяли с фермы. Ей тоже хотелось взять что-то на память. Когда она рассказала о письмах Элис, я призналась, как сильно мне хочется иметь какую-нибудь вещь, которая ей принадлежала… Бриджит расчувствовалась и подарила мне эту книгу. – С этими словами Пташка передала Рейчел свою драгоценность. – Взгляни, что написано под обложкой.

– «Эта книга принадлежит Элис Беквит, и ей она очень нравится. Пожалуйста, Пташка, не оставляй ее под дождем», – с улыбкой прочла Рейчел. Почерк был мелким и четким, с элегантным наклоном.

– Однажды я оставила на скамейке роман, по которому она учила меня читать. Прошел ливень, и книга испортилась, – призналась Пташка.

– Поздравляю. Теперь у тебя есть ее вещь, своего рода письмо, причем адресованное именно тебе, – сказала Рейчел.

– Эта надпись будет напоминать об Элис и станет подтверждением того, что она жила на белом свете.

– Я о ней никогда не забуду, – тихо пообещал Джонатан. – И раз так все обернулось, я хочу расстаться с этим письмом. Вы не возражаете? – спросил он и вынул из кармана последнее письмо Элис. – Мне… не хочется его хранить. Оно слишком пропитано грустью и болью.

Пташка несколько мгновений смотрела на сложенный листок жадным взглядом, а потом покачала головой.

– Действительно. Его не стоит беречь и постоянно вспоминать, о чем в нем говорится, – сказала девушка.

Джонатан развернул лист бумаги, провел по нему кончиками пальцев, словно старался запомнить, каков он на ощупь, а потом, не говоря ни слова, отпустил. Покружившись в воздухе, тот упал в реку.

Когда течение унесло его так далеко, что он скрылся из виду, Пташка облокотилась на парапет и уставилась на дерево влюбленных. Джонатан и Рейчел уже мысленно попрощались с этим местом и ждали, когда Пташка подаст какой-нибудь знак, показывающий, что она тоже готова ехать. Им не хотелось ее торопить. Рейчел и Джонатан понимали: чтобы прошлое не омрачило их будущего, им не стоит сюда возвращаться. Они молча смотрели, как ветер играет сиреневой лентой на шляпке Пташки, и слушали, как кричат грачи на далеких верхушках деревьев, переговариваясь друг с другом. Внезапно, со свистом рассекая воздух, над самым мостом пролетели два лебедя и, снизившись, заскользили по реке, точно конькобежцы, бойко перебирая лапками и оставляя позади себя сверкающую рябь. Казалось, эта пара лучится светом. Потом птицы спокойно сложили крылья, выгнули шеи и поплыли к берегу, где течение было не таким быстрым. Пташка ахнула. Она глядела на них не отрывая глаз, а затем повернулась к Рейчел и Джонатану и неловко улыбнулась.