Юрий Торубаров - Западный поход

Потом как-то нехотя, словно тот еще может раздумать, забил второй кол.

Петр выпрямился и проговорил:

– Землю надоть обмыть.

И они пошли к розвальням.

А после обеда Камбила и Егор вновь были приглашены к князю. Они посмотрели друг на друга, пожали плечами.

– Идтить так идтить, – сказал Камбила.

На подходе к княжеской светлице, на пороге, они увидели князя, который весьма услужливо сопровождал супружескую пару довольно преклонных лет. Прощаясь, князь сказал им, что он постарается исполнить их просьбу. Сразу было видно, что эти люди другого замеса: так трогательно, так заботливо они относились друг к другу. Князь не ушел, вероятно, любуясь их заботой друг о друге, пока они не вышли из прохода. Только тогда он произнес:

– А, это вы! Проходите! – и жестом руки пригласил их.

Князь сел в кресло, показав гостям рукой на ослоны, стоявшие у стола.

– Ну, когда, боярин, позовешь на новоселки? – с улыбкой спросил Симеон.

Камбила поднялся:

– Позволь мне, великий князь, ото всего мойво серца поблагодарить тя… за твое великодушие. – Сказав, Камбила чуть не до пола поклонился.

– Ну! Ну! – доброжелательно произнес князь, поняв, что тот был весьма доволен. – Скажи-ка луче: ты… христианин?

Гланда покраснел, опустил голову и тихо ответил:

– Нет!

– А желаешь? – быстро спросил князь.

Не раздумывая, Камбила поднял голову и, глядя прямо в глаза князя, ответил:

– Да! – и повторил: – Да! Да!

– Вот и хорошо! При этом полагается принять христианское имя. Я бы думал назвать тя… Андреем. В честь почитаемого нами святого Андрея Первозванного. Но у нас еще принято не забывать и батюшку. Будь ты, как и я, Иванычем, – проговорил Симеон.

– Значит, я – Андрей Иваныч?! – Гланда недоумевающе смотрел на князя.

Тот рассмеялся.

– Че, «Иоаныч» не нравится?

– Да как-то… – Он пожал плечами.

– Ниче, привыкнешь. Готовьсь, завтра крестить будем.

Егор, откинувшись на спинку ослона, глядя на Камбилу, произнес:

– Поверь, друг, ето хорошее имя… Иваныч.

Князь бросил косой взгляд на парня. Тот почувствовал, что князю что-то не понравилось в его словах и нагнулся к столу.

– А, – голос князя повеселел, – терь дело за прозваньем. Ты же жил в Новгороде?

Камбила не понял. Лицо его вытянулось.

– Как твой посад обзывался? – пытаясь помочь ему, произнес князь.

– Да… мне посадник назвал, че я живу на Кобыльем посаде.

Симеон расхохотался, говоря сквозь смех:

– Камбила на Кобыльей! Так и быть: Андрей Кобыла!

Просмеявшись, князь сказал:

– Шутник же твой посадник.

– Да и ты, великий князь, не хуже! – заметил Камбила.

Все опять рассмеялись.

Князь повернулся к Егору. Лицо его было довольно серьезным.

– А ты? – Князь словно запнулся, замолчал.

– Он… боярин, – поняв его, пояснил Камбила.

– Боярин? – зачем-то переспросил Симеон.

– Боярин! – повторил тот.

– Род-то какой? – не отстает князь.

Тут пришлось им обоим рассказывать о судьбе Егоровой. Услышав о самоотверженной борьбе литовского князя Маргера, Симеон перебил Камбилу, подняв руку.

– Я хочу сказать, – заговорил он, – что не менее, если не более о поступке воеводы рассказывал мой отец Иоанн Данилович. Когда татары напали на русский Козельск, то там воевода не стал звать людей к самоубийству, а наоборот, сделал все, чтобы спасти многих для продолжения борьбы с вражьей силой. И я скажу… – Вдруг замолчал, потом произнес: – Ладно, продолжай.

Внимательно слушал рассказ о жизни у тевтонских рыцарей. Пожалел, что брат Камбилы поступил таким образом. Когда услышал о Чаше Грааля, его интерес пробудился с невероятной силой. К сожалению, многого Камбила не знал. Симеон задумался. По всей видимости, у него возникла какая-то мысль. Но он ничего не сказал – видать, решил оставить для дальнейшего разговора.

Услышав, как и за что Егор был произведен в бояре, князь назвал это весьма правильным поступком и добавил:

– И у нас ты – боярин!

Камбила незаметно, как поздравление, толкнул локтем Егора в бок. Князь смеялся, когда ему рассказали, как Егор вернул посланцев новгородского посадника. Но все же спросил:

– Значит, хотели схватить?

Те подтвердили.

– Но терь вам нечего бояться! Камбилы больше нет. А ты, Егор, послушай-ка меня. Я понимаю твои переживания по случаю потери дорогой твоему сердцу невесты. Но знаю: время, а еще лучше… разные дела помогают излечиться от тяжелых воспоминаний. Поэтому, боярин, – он так назвал Егора, – хочу предложить тебе такое дело…