Илья Тамигин - Димитриос Ништяк из тотема Совы. Героическая фантастика

– Вы готовы? – уставился на него сквозь старомодные роговые очки завкафедрой.

– Да… – угрюмо буркнул Митя, на самом деле не представляющий, что будет отвечать.

Подошел к столу, откашлялся.

– Итак, первый вопрос: третье склонение имен существительных…

Латынь никогда не была его любимым предметом. Ну, мертвый же язык, кому он, нахрен, нужен? Но сдавать надо… Косноязычно запинаясь, начал путано и неправильно излагать структуру склонения. Блин, там же слова с самыми разными окончаниями, и каждое окончание склоняется наособицу! Он помнил только три, а всего их, окончаний, чуть ли не два десятка.

Через две минуты профессор Блуменфельд остановил его.

– Я вижу, мистер Совин, что вы опять не готовы, к моему великому сожалению. То, что вы мне тут… э-э… втолковываете, имеет очень отдаленное отношение к истине. Sorry, вам придется посетить меня ещё раз в следующем семестре.

– Но я учил! – промямлил Митя.

Завкафедрой шмыгнул горбатым носом, сочувственно улыбнулся и протянул зачетку:

– Всего хорошего!

Митя злобно схватил её и, уходя, негромко буркнул в сторону:

– Kike! (Жид, – англ.)

Тем не менее, профессор услышал оскорбление, побледнел и поджал губы.

Сбежав по широкой дубовой лестнице, Митя вывалился на посыпанную песочком дорожку кампуса. В сердце его пылала ярость. Проклятый жидяра! Завалил, нарочно завалил, скотина! Был бы нормальный англосакс, всё бы обошлось, они Совина уважают… А евреи всех, кроме своих, ненавидят! У-у, сионисты проклятые! Христа, несмотря на то, что свой, и то, распяли!

Поджидавший на лавочке телохранитель Кузя, по лицу хозяина прочитавший о провале экзамена, тактично промолчал и пристроился в кильватере. Вообще-то, его звали иначе, но наш герой, Митенька Совин, не хотел заморачиваться, и всех своих телохранителей звал Кузями.

На стоянке Митя оттолкнул его от водительской двери бэхи-пятерки:

– Садись назад, я сам поведу!

С визгом и дымом из-под колес рванулся вперед, но уже через полсотни метров вынужден был затормозить перед пешеходным переходом: дорогу пересекал какой-то эфиоп. Не спеша. Понаехали тут всякие черномазые, в доброй старой Англии теперь плюнуть некуда, чтоб в черную рожу не попасть!

Высунувшись из окна, Митя раздраженно рявкнул:

– Эй, ты, долбанный ниггер! Шевели задницей! Не видишь, белый человек торопится?

Тот вздрогнул и засеменил быстрее. (Не то, чтобы Митя ненавидел чернокожих. Просто был убежден, что белые люди лучше во всех отношениях, а значит, имеют имеют право черными… э-э… руководить… и вообще!)

После второго перекрестка, проеханного на красный, за бэхой увязался полицейский мотоцикл. Замерцал, понимаешь, своей моргалкой, завыл сиреной, как будто других дел у него нету! Пришлось остановиться. Из машины не вышел: вот ещё! Полисмен, не более метра пятидесяти ростом, слез с мотоцикла.

– Сержант Доббинс! – козырнул полицейский огрызок, подойдя к машине, – Предъявите вашу водительскую лицензию, сэр! Пожалуйста!

Митя неохотно предъявил. Сержант внимательно прочитал документ, забормотал что-то в рацию. Через несколько минут заявил:

– Я выписываю вам штраф, мистер Совин, сэр, за проезд на красный свет. К сожалению, это нарушение предусматривает также пятьдесят штрафных очков. Ваш общий счет на настоящий момент составил сто сорок очков… Это на двадцать больше верхнего предела, поэтому я вынужден изъять вашу водительскую лицензию. На шесть месяцев. Штраф вы можете оплатить в любом почтовом отделении. Всего хорошего, сэр!

Блин! Ещё и это! Ну, что за день такой! Митя угрюмо вылез из-за руля, плюхнулся на заднее сиденье и приказал Кузе:

– Домой!

Завтра лететь в Москву. Надо выспаться, привести нервы в порядок. Эх, бросить бы эту дурацкую учебу! Нет, нельзя… Папаша сразу гайки закрутит, на хлеб и воду посадит в прямом смысле. И в переносном тоже… В город, что ли, вечерком наведаться, стресс снять? В морду кому-нибудь заехать или ещё что…

– Не советую, Дмитрий Иваныч! У любой морды хозяин есть, – изрек вдруг Кузя, не оборачиваясь, и Митя сообразил, что размышлял вслух.

– Тебя не спросил! – прошипел он.

Вот, тоже, навязал папаша сокровище! Ухо и око хозяйское! Везде хвостом таскается и никуда без него не сходить, даже к бабе! Давеча у Жанны всю ночь на лестнице под дверью простоял – и хоть бы что паршивцу! Свеж и бодр. Стоя спал, что ли? Оно бы и хрен с ним, пущай таскается, защита, конечно, нужна, но, ведь, с другой стороны, абсолютно все папашке докладывает, а тот на ус мотает и потом воспитывать пытается.