Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый

– Аптека, куда папа бегал мне за таблетками, когда я простужался…, – юноша еле волочил ноги, – табачник, где я покупаю ему сигары, – спускающий жалюзи табачник приветливо помахал Джошуа, – парк, где я гуляю с Принцем…, – отсюда причал для частных яхт виден не был, но Джошуа и не надеялся встретить отца:

– Он, скорее всего, на Винограднике Марты…, – сердце отчаянно болело, – но я не знаю его тамошнего телефона, и я не могу ничего ему рассказать…, – они распрощались на пороге пиццерии:

– Ты почти совершеннолетний и я ничего тебе не запрещаю, – сухо сказал Леон, – но ты совершаешь большую ошибку, Джошуа. В работе на правительство очень мало денег и еще меньше почета. Тебе придется совершать поступки, – лицо отца замкнулось, – с которыми ты будешь не согласен…, – Джошуа отозвался:

– Я никогда не пойду на сделку с совестью, папа. Ты работал на правительство, то есть помогал тете Марте и дяде Максиму…, – отец отгрыз кончик сигары, что с ним случалось очень редко:

– Они проводили частное расследование, – хмуро сказал мистер Циммерман, – а что касается случившегося в Мюнхене, то я выполнил свой долг порядочного человека. Ты юнец, Джошуа, и не понимаешь, что тебя ждет…, – он окинул сына долгим взглядом:

– Ляжешь с собаками и наберешься блох, – Леон щелкнул зажигалкой, – не надейся, что тебе удастся сохранить руки чистыми…, – Джошуа все не унимался:

– Мама рассказывала мне, как она сообщила Бюро о русских шпионах…, – отец что-то неразборчиво пробормотал. Джошуа только услышал:

– Везет мне на…, – юноша добавил:

– Ты бывший партизан, папа. С конца войны прошло четверть века, хватит оглядываться через плечо. Я не поступаю на работу в ЦРУ, я иду в министерство иностранных дел, – отец сочно сказал:

– Одна шайка-лейка. Наследства я тебя не лишу, – он усмехнулся, – а в остальном, – Леон вскинул на плечо брезентовый яхтенный мешок, – пробивай себе дорогу сам…

Похлопав себя по карманам, Джошуа обнаружил, что у него кончились сигареты:

– Я все выкурил, пока шел от дачки к станции, – понял юноша, – шел и плакал…, – он стоял рядом с бодегой, у двери которой они с Леоной нашли нынешнего кота Гудзона:

– Тогда он помещался у меня на ладони, а сейчас едва укладывается в папино кресло, – Джошуа вытер лицо рукавом рубашки, – ладно, возьми себя в руки…

Пуэрториканский продавец деликатно сделал вид, что не замечает его припухших глаз:

– Жарко, мистер Циммерман, – посетовал парень, – возьмите холодного кофе от заведения, – Джошуа больше хотелось выпить ледяной водки, однако ему надо было накормить зверей и выгулять Принца. Юноша заставил себя улыбнуться продавцу: «Спасибо».

Консьерж не обратил на него внимания, лифты в доме ходили без лифтера. Из зеркала на Джошуа посмотрел угрюмый верзила с всклокоченными волосами и красным лицом:

– Орангутанг, – ему захотелось треснуть кулаком по стене, – немудрено, что Леона мне отказала…, – девушка была очень вежлива:

– Я ее друг и всегда им останусь, – Джошуа кусал губы, – но у нее есть обязанности перед страной, которые важнее личных отношений. Ерунда, речь не о моем соперничестве с Америкой, я ей не нравлюсь, да и кому бы я понравился…

Ключ щелкнул в замке. Он ступил в мягко освещенный вестибюль квартиры:

– Они сидят рядом, – понял Джошуа, – обычно только Принц меня встречает, а Гудзон не соизволит спрыгнуть с дивана. Он сидят рядом, словно они волновались…

Принц негромко гавкнул, Гудзон согласно мяукнул. У Джошуа не было сил идти дальше:

– Сейчас, милые, – он сполз по стене вестибюля, – сейчас я вас покормлю, мы выйдем погулять…, – Принц кинулся к нему, кот нырнул в его руки. Пес лизал его мокрые щеки, Гудзон терся головой о его плечо:

– Вот так, милые, – Джошуа гладил зверей, – все было и закончилось. Все сейчас пройдет, – он уткнулся носом в мягкую шерсть, – все пройдет.

Черный ньюфаундленд носился по кромке волны. Августовский полдень выдался свежим. С океана тянуло подсохшими водорослями и солью. Над догорающим костром водрузили закопченную медную решетку:

– Тетя Хана, вы любите рыбку…, – Бебичка картавила, – я очень люблю…, – босые ножки девочки шлепали по мокрому песку, – ой, смотрите, крабик…

Неосторожно высунувшийся из-за камня краб заспешил обратно в укрытие. Бебичка вздохнула:

– В садике есть авкариум, – девочка нахмурилась, – нет, аквариум, но крабиков и рыбок нельзя трогать руками…, – плескаясь в заливе, Бебичка и Хана зашли в косяк рыбок на мелководье: