Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый

– Ее мать бы заплакала, – подумал Макс, – хотя она не только дочь своей матери, но и дочь проклятого Холланда…, – Полина упрямо выдвинула вперед подбородок.

Максу надоела игра в молчанки. Схватив девушку за тонкое запястье, он рванул ее к себе. Полина ахнула, он отобрал у девушки часы. Сзади встревоженно заворчал Аттила:

– Впрочем, – Макс не отпускал ее, – я знаю, с кем ты виделась. Не забывай, я друг премьер-министра страны и мне сообщают даже новости, не попадающие в газеты, – за обедом Смит заметил:

– Скоро ты сможешь вкладывать деньги в алмазные шахты, не выходя из дома, Макс. Мы наняли геологов для поиска новых месторождений в долине Замбези.

Макс налил им вина:

– Я хотел провести остаток жизни в спокойствии, Ян, – смешливо сказал он, – а не слушая взрывы у моей парадной двери, – Макс не верил в совпадения, но подумал, что напророчил себе именно взрывы:

– Словно я знал, что все так закончится, – вздохнул он, – но ведь действительно знал, как только услышал, что за геологи сюда приехали, – он подозревал, что неизвестный ему месье Анри Лагранж имеет отношение к секретным службам:

– Но эти двое в стране под настоящими именами, – геологов пригласили из Конго, – они известные в Африке люди…

В разговоре со Смитом Макс сделал вид, что первый раз слышит о Виллеме де ла Марке и Джозефе Дате:

– Они давно в наших краях, – заметил Смит, – они работают на черное правительство, но деньги, как говорится, не пахнут, – Макс не сомневался, что история о поиске алмазов шита белыми нитками:

– Они каким-то образом узнали, где я обосновался и явились сюда за мной, – он подозревал, что его местонахождение выдала именно Полина:

– Но как, – девушка сжала губы в тонкую нитку, – в Конакри она ходила куда хотела, но тогда она не знала, куда мы переезжаем, а здесь она не могла с кем-то связаться, – Макса что-то неуловимо беспокоило:

– Что-то или кто-то, – он нахмурился, – я недавно видел знакомого, но не могу понять, кого, – острые зубы оцарапали ему ногу. Аттила топорщил рыжую шерсть, янтарные глаза недобро смотрели на Макса. Пес оскалился, пытаясь прорваться к Полине:

– Овчарки преданные животные, даже полукровки, – Макс вспомнил темные тоннели берлинского метро, – первый Аттила не пускал меня к Марте, и тоже бросился на меня, – собака уцепилась за подол его бархатного халата. Снаружи затрещали выстрелы. Макс невозмутимо достал из кармана блестящий серой сталью браунинг:

– Мы его подобрали малышом, – Аттила рвал зубами ткань, – он засыпал у меня под боком на диване, лизал меня в щеку…, – Полина попыталась вывернуться из его сильных рук, – меня все предают, даже собаки…

Сухо прогремел выстрел, Полина завизжала: «Нет!».

Кровь из расколотого черепа пса забрызгала муранскую плитку, Аттила свалился кулем под ноги Макса. Переступив через тело, он выволок Полину в пахнущую порохом спальню:

– Я ничего не знала, – на ее розовых губах пузырилась слюна, – я ни с кем не встречалась, – Макс намотал на руку рыжие волосы:

– Не надо мне лгать, – почти ласково сказал он, – люди, обманывавшие меня, поплатились жизнью, Полина. Где ждут твои сообщники, – он не мог назвать их родней девушки, – и как ты услышала о гравировке, – Макс не понимал, зачем Полина решила проверить его часы:

– Если она знала, кто я такой, для чего это ей нужно, а если не знала, – Макс обвинил девушку в предательстве больше по привычке, – значит, виллу навещал кто-то из них, – Полина смотрела на окровавленное тело пса:

– Он любил Аттилу, но застрелил его, не моргнув глазом, – по лицу девушки текли слезы, – он и меня убьет, если понадобится, – Полина велела себе молчать о ребенке:

– Что бы он со мной ни делал, – она превозмогала боль в растянутом запястье, – если я обмолвлюсь о беременности, он утащит меня на край света, как покойную тетю Эмму. Он дождется родов, а потом избавится от меня, – Максимилиан встряхнул ее за плечи:

– Говори! Кто здесь был, с кем ты виделась и где он сейчас, – Макс едва успел пригнуться.

Просвистев мимо его уха, пуля врезалась в раму подлинного этюда Климта:

– Вот о ком я думал, – понял Макс, – теперь я понял, кто это такой. Я видел их вдвоем и не забыл, – он даже вспомнил фальшивую фамилию якобы бельгийских близнецов:

– Жозеф и Себастьян Мерсье. Мерзавец похож на арийца, как две капли воды, он сын своей матери, – вторая пуля разбила подвеску на антикварной хрустальной люстре. Макс приставил ствол браунинга к растрепанным рыжим волосам Полины: