Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый

– Мне двадцать лет и у меня все в порядке, – Полина полюбовалась лунной дорожкой на реке, – не стоит его волновать раньше времени…, – она предполагала, что в Виктория-Фолс найдется хороший врач. Девушка не сомневалась, что Макс не пожалеет денег:

– Он может поселить доктора даже здесь, – Полина хихикнула, – скоро я все ему скажу…

Ей показалось, что на реке двигаются огоньки:

– Странно, – присмотрелась Полина, – вилла стоит в очень уединенном месте. Рядом нет деревень, туристов сюда не возят…

Они с Максом летали на сафари, однако зверей не стреляли:

– Я не могу, – признался ей товарищ Ланге, – лев такое величественное животное, что у меня не поднимется на него оружие. Мои охотничьи дни позади, мне не хочется никого преследовать…, – огоньки на реке исчезли. Полина очнулась от ласкового поцелуя в обнаженную пледом шею:

– На дворе почти зима, – Макс поднял ее из кресла дерева венге, – а ты сидишь и мерзнешь. Я закончил с делами…, – он вызывал на виллу с десяток выбранных им по досье будущих охранников, – в постели тепло, любовь моя. Пойдем, я успел соскучиться о тебе…

Рыжие волосы упали ему на руки. Положив голову на его плечо, девушка потерлась носом о пахнущую сандалом щеку:

– Скоро я расскажу ему о ребенке, – пообещала себе Полина, – мы любим друг друга и будем любить всегда…, – вихрь всколыхнул легкие портьеры. Перистые облака затянули ясное небо. Над рекой хрипло закричала какая-то птица.

– Вороны здесь тоже летают, – смешливо сказал Маленький Джон, – я всегда считал их добрым предзнаменованием…

Костер у палатки, поставленной в уединенной заводи, почти потух. Катер загнали в старицу, как на русский манер выразился граф Хантингтон. Камыши надежно скрывали посудину:

– Лагерь мы разбили в хорошем месте, – Виллем рассматривал в бинокль огни на родезийском берегу, – главное, чтобы здесь не появились местные партизаны…, – через четверть часа кузены должна были вернуться на тренировочную базу:

– Никакой разницы с британской армией нет, – хмыкнул Иосиф, – те же самые бараки и сержанты. Его наследная светлость словно опять стал курсантом военной академии…, – он потрепал Джона по плечу. Кузены вышли на связь ранним утром:

– Сообщите свои координаты, – услышал Марсель сквозь треск рации, – мы отправляемся на ночную рыбалку, – рыбалка действительно оказалась рыбалкой:

– Вообще в лагере вольные нравы, – признался майор Кардозо, – парни приглашали нас прокатиться в Виктория-Фолс за выпивкой и девчонками…, – официально на тренировочной базе действовал сухой закон, однако, по словам кузенов, на его нарушения никто внимания не обращал:

– Мы примерно в пяти километрах от логова мерзавца, – Маленький Джон указал на огни виллы, – наши сержанты работают у него в охране, а скоро туда отправится и мистер Йост…

Вчерашним днем так называемому южноафриканцу сообщили, что его ждет встреча с возможным работодателем:

– Молодежь он в охрану не берет, – Маленький Джон затянулся сигаретой, – я буду связником между Йостом и вами…, – пересменки охранники виллы проводили в лагере.

Джо аккуратно укладывал упаковки взрывчатки в наскоро сшитый нательный пояс:

– Хорошо, что мы все владеем иголкой, – граф Дате поднял голову, – но если тебя начнут обыскивать…, – Иосиф бросил окурок в костер:

– Сейчас я ничего на виллу не возьму, – майор зевнул, – мы с Джоном спрячем все в лагере. Операция рассчитана не на один день, – он помолчал, – надо выяснить, как обстоят дела с режимом охраны. И вообще, меня еще не наняли на работу…, – Виллем велел:

– Снимай рубашку. Наймут, куда денутся. Тебе не занимать опыта…, – он приладил на Иосифа пояс, – в каком году была твоя первая война…, – майор почувствовал спиной прохладный речной ветер:

– Михаэль теперь неизлечимый инвалид, – он вспомнил о сгоревших на тель-авивском пляже снимках, – а Джеки и Ферелли сидят в тюрьме. Но я знаю, что они не виноваты во взрыве синагоги, что они не убивали Шауля…, – он коротко отозвался:

– Четырнадцать лет назад, если считать официальные боевые действия, но мы ходили в рейды и раньше…, – Иосиф понимал, что делает все ради Евы:

– Не только ради нее, – поправил он себя, – фон Рабе должен понести наказание, но я хочу, чтобы Ева пришла ко мне и больше не уходила…, – он впервые подумал, что может сказать кому-то правду:

– Только Шмуэлю, – Иосиф устало потер лицо, – ближе него у меня никого нет. Даже Моше и Фрида такого не поймут, – он знал, что его поймет брат: