Марина Александрова - Пленник порока

– Не знаю. Ей-то что, пятнадцать лет девчонке, какие ей балы!

– Эка, ты шустрый на распредел! Вперед батьки решил уже, кому пойти, а кому дома сидеть? – возразил Евдоким, и Сергей услышал в его голосе железные нотки. Тревожный сигнал. Чувствуя себя немного обескураженно от такого поворота, он отвернулся.

– Знаю, что ты думаешь! – вздохнув, ответил он. – Это я недостоин на бал пойти. Не работаю, науку не постигаю. Не как вы, примерные и хорошие. А может, судьба моя там, на балу-то этом? Э-эх! Ты не поймешь! Куда тебе, таким, как ты, – только работать, да вина на праздник побольше, – высказывался Сергей, но, повернувшись, понял, что разговаривает сам с собой.

– Даже слушать им меня противно! Вон оно что! Ну, ладно, я вам всем покажу! Всех богаче буду и к дому своему не подпущу! Ишь, все им не так, – и начал Сергей в уме перебирать все невзгоды и несчастья, им самим же придуманные. Любил он себя жалеть, а потом матери рассказывать о своей печали и доле несчастной.

– Ничего сынок, крепись! Авось, и вправду судьбу свою изменишь, так лучше во дворце попытаться…

– И найду, мама, сердцем чую, что изменится скоро жизнь моя, – тыча себя в грудь кулаком, доказывал он матери.

А мать все про кольцо семейное думала, что Гавриле принесло немало пользы. Хотя не верил муж, что от кольца в его судьбе что-то зависит, Варвара помнила слова свекра, который передал по наследству колечко старшему сыну, несколько раз повторив:

– Берегите его, и сыновьям передайте. И скажите, чтоб хранили, ибо семейная эта вещица, наша. Будут добро сеять – поможет, а коли недоброе задумают – приведет к скорой расплате.

Слова-то помнила, но давно уже похоронила надежду, что увидит еще когда-нибудь колечко заветное.

– Замуж когда выходила за Гаврилу, он и показал мне один раз его, а потом старший брат Гаврилы Петр забрал перстенек. Благодаря ему мы жили не в нищете, как было много лет назад, но и не в роскоши, как хотелось бы. А Петр, прослышав, что дела у брата на поправку пошли, затребовал кольцо и сгинул с ним на веки вечные. Ни слуху ни духу от него, – рассказывала Варвара детям.

– Это наказание ему свыше, – говаривал Гаврила, – и наследство у меня отцово увел, и колечко родовое забрал. Вот и карает его Боженька. А колечко то недоброе. Нельзя его хорошим людям носить, бес, что в камне живет, разум туманит и на грехи толкает, – он рассказывал эту историю своим детям много раз, а теперь и она позабылась.

Два дня осталось до бала, и Сергей ходил в бесконечной тревоге.

«Позволит отец пойти, али нет?» – он даже за едой об этом думал. А Гаврила смотрел на него и продолжал жалеть сына.

«Ведь вырос парень, и красив, и сложен хорошо, а мастерством да трудолюбием вот Господь обделил его! И за что мне наказание такое?»

С ним согласились бы многие. В семье Юзовых Сергей был красивее всех. Высок, белолиц, чернобров, девки так и крутились вокруг, но стоило ему открыть рот, как приходили в смущение от его слов. Уж больно они казались заумными, ничего спроста не скажет. Но парня такое отношение особо не огорчало.

Он поклялся себе, что женится только на богатой и умной девице дворянского сословия, но прежде сам станет состоятельным, чтоб соседей и родню зависть жгла синим пламенем, а особенно дядьку его проклятого, что перстень у отца забрал.

Ох, как порой торопил он миг своего превращения из ремесленника в зажиточного купца, богатого, с красивой женой и кучей ребятишек. Он бы первым делом нашел дядю и плюнул ему в лицо, сказав, что они и без этого перстня разбогатели, а Петр пусть так и остается с этой безделушкой!

С такими думами Сергей уже довольно далеко вышел за речку Беглянку, протекавшую вдоль их села Снегири, и приближался к большой объездной дороге, что вела в Петербург.

«Столица! Петербург! Жди, я скоро буду!» – мысленно пообещал он и повернул обратно. Мысли его успокоились, и он, уже ни о чем не думая, повернул было домой, как услышал позади себя тяжелое дыхание.

«Господи! Господи Иисусе! Прости мне мою гордыню и думы нечистые! Прости меня, Господи! Ни о чем более не попрошу, только спаси и сохрани!» – неистово взмолился Сергей, боясь повернуться.

Тяжелое дыхание стало медленно затихать, изредка доносились только хриплые звуки.

«Похоже, лошадь, но как она оказалась тут? Может, заплутала? Или сломала себе шею и сдыхает недалече? Да, точно лошадь! Пойду, погляжу», – догадался Сергей и повернулся. Пройдя несколько десятков шагов в густой непроглядной тьме, он увидел, что в расщелине меж двух скатившихся недавно огромных булыжников лежит почтовая карета.