Марина Александрова - Око за око

Когда наконец для обессиленного Ярослава место казни осталось далеко позади, он привычной дорогой, которая из-за бывшей в самом разгаре казни теперь пустовала, направился к своему другу Дмитрию. Однако задолго до того, когда стала видна усадьба Ефимовых, Ярослав нос к носу столкнулся с Димкой, который стремительно вынырнул из-за поворота.

– Ярыш! И где тебя черти носят! – выплеснул на Евсеева свое возмущение Димка, однако, заметив еще не высохшие на его лице слезы, смягчился. Беря друга под руку, он уже более мягко продолжал:

– Я же тебя просил не ходить туда… И вообще, как ты только узнал?

– Так, – Ярослав прижал руку к сердцу и, опустив глаза, тихо добавил. – Их больше нет…

Дмитрий даже не нашелся, что на это ответить, и между друзьями повисло тягостное молчание.

– Ты что-то хотел мне сказать? – первым нарушил тишину Ярослав.

– Да, знаешь, а ведь пока ты был… – Димка замялся, – ну пока ты был там, тобой интересовались, так что благодари Бога, что никто не додумался искать тебя здесь.

– Кто обо мне спрашивал? – брови Ярослава удивленно поднялись.

– Люди Салтыкова.

– Глеба?

– Угу, – кивнул Димка. – Ты его знаешь?

– Я-то – нет, но зато его прекрасно знал мой отец, – усмехнулся Евсеев.

– Я зря переживал? – не понял тона Ярослава Дмитрий.

– Нет, не зря. Кажется, теперь переживать придется мне. Сколько я себя помню, у Глеба с моим отцом тяжба.

– Твой отец ее выиграл?

– Нет, – возразил Ярослав, – они, наверное, уже лет десять воду в ступе толкли. Все уже давно привыкли, что земли за Ровным так до сих пор остаются без хозяина.

– Хочешь сказать, что в землях этих особой надобности никому не было? Десять лет – немалый срок, уже давно кто-то должен был прибрать их к рукам.

– Напротив, потому и Глеб, и мой отец так до сих пор и не могли их поделить. Зато теперь-то уж точно у ровенцев появится хозяин, потому и искали меня люди Глеба.

Размышляя вслух, как будто говорил сам с собой, а не рассказывал другу, Ярослав продолжал, все более и более хмурясь с каждым словом:

– Если я останусь в живых, то рано или поздно вновь смогу затеять тяжбу. Со смертью же всех претендующих на земли с одной стороны, весь удел беспрепятственно отходит другой…

Лицо Евсеева перекосилось от внезапной догадки, и, с силой пнув подвернувшийся под ноги камень, Ярослав прошипел, словно ядовитый змей:

– Сволочь…

– Хочешь сказать, он воспользуется тем, что ты остался один?

– Ну и тупой же ты стал, Димка! – не выдержал Евсеев. – Это ж надо придумать – воспользуется! Да я голову могу на отсечение дать, что сегодняшняя казнь отца и братьев – Глебовых рук дело!

– Нет, все-таки как же он хитро придумал! – не унимался Ярослав. – Никому ведь никогда и в голову не придет обвинить Салтыкова в их смерти – приказ Годунова, и баста! Вот только одного Глеб не рассчитал: что меня в доме не будет. То-то он рвет и мечет нынче, – впервые за сегодняшний день улыбнулся Ярослав.

– Чему же ты радуешься? – глядя на улыбку друга, спросил Дмитрий. – Он ведь тебя теперь в покое не оставит.

«Нет, это я его в покое не оставлю», – подумал Евсеев, и все самое страшное, что только может скрываться в самых дальних уголках человеческой души, всколыхнулось в душе Ярослава. Однако, сумев пережить самое худшее, что только могло случиться, Евсееву не составило труда подавить злобу.

– Скрыться тебе нужно, вот что я скажу, – посоветовал другу Ефимов. – Пошли ко мне. Кажется, никто не знает, что мы с тобой знакомы.

– Пока не знает, – уточнил Ярослав.

– Если ты хоть иногда будешь со мной соглашаться и прислушиваться к моему мнению, то никто и не узнает, – слегка обиженно возразил ему Дмитрий.

– А как же твое многочисленное семейство? Не думаю, что оно будет в восторге от такого гостя.

– А ты думаешь, я тебя со своими сестрами знакомить иду? – рассмеялся Димка. – Вот уж не дождешься, я ведь тебя как облупленного знаю.

– Хочешь сказать, мне с лошадками придется обниматься? – и на этот раз рассмеялся Ярослав, который от привычного шутливого тона их бесед наконец пришел в себя.

– А ты хочешь сказать, – возразил Димка, – что у тебя есть выбор? – И, когда поравнялись с усадьбой, не удержавшись, добавил, – если будешь вести себя тихо, так и быть, к лошадкам и прочим тварям тебя не отправлю.

Однако, вопреки ожиданию Ярослава, Ефимов как будто и знать не знал, чья это усадьба, с равнодушным видом провел друга мимо. Завернувши за угол, Димка медленно шел вдоль высокого забора, примерно в середине остановился и, взявши из него ничем не отличавшуюся от других доску, вынул ее, затем взялся за другую, и через пару мгновений в заборе образовалась дыра, в которую с успехом могли пробраться люди и не отличавшиеся такой стройностью, как Ярослав и Дмитрий.