Валерий Замыслов - Ярослав Мудрый. Русь языческая

Цимисхий также считал себя превосходным полководцем, и он, больше не доверяя своим военачальникам, сам решил выступить на Святослава. Он собрал все силы громадной империи.

Цимисхий выдвинулся из Константинополя с войском, отправив вперед мощный флот к Дунайскому устью, дабы пресечь связь россиян водою с Киевом. Он избрал для предстоящего сражения искусных полководцев и щедро награждал заслуги самых рядовых воинов. Цимисхий умел вселить в первых древнее римское славолюбие, а вторых приучить к древней подчиненности. Его собственная отвага было примером для тех и других.

На пути Цимисхия встретили послы Святослава, кои единственно помышляли изведать силу греков. Цимисхий, догадавшись об истинной цели русских послов, не восхотел вступать с ними в переговоры, однако дозволил им оглядеть стан греков и отпустил к своему князю. Сей поступок Цимисхия показал Святославу, что он имеет дело с весьма опасным противником.

Оставив главные силы позади себя, император с отборными воинами, с легионом бессмертных (с 13 000 конницы и 10 500 пехоты), внезапно появился под стенами Переяславца и напал на 8000 русичей, кои храбро вступили в сечу с греками. Большая часть их полегла на месте. Вылазка, сделанная из города в подмогу, не имела успеха. Однако победа весьма дорого стоила грекам, и Цимисхий с нетерпением ожидал своего остального войска. Когда оно появилось, греки со всех сторон окружили Переяславец.

Сам Святослав с 60 000 воинов находился в Доростоле. Изведав об осаде Переяславца, он намеревался прийти ему на подмогу, но тут примчал посланный императором, наместник Херсонеса Калокир и заявил, что болгарская столица уже взята.

Цимисхий схитрил, продолжая осаждать Переяславец. Наконец, ему удалось взять город приступом. Борис (только именем царь болгарский) угодил в плен со многими его сановниками. Император обошелся с ними благосклонно, уверяя (как бывает в таких случаях), что он вооружился с единственной целью – освободить пленников от неволи, и что признает своими врагами одних россиян.

Однако 8000 воинов Святослава закрылись в царском дворце, не собирались сдаваться и неустрашимо отражали недругов. Напрасно Цимисхий ободрял греков. Он сам со своими оруженосцами пошел на приступ дворца, но понужден был отступить: русичи отразили натиск императора.

Тогда Цимисхий сказал: «сдайтесь, иначе сожгу дворец». «Мертвые сраму не имут!» – бесстрашно откликнулись русичи словами своего полководца, и все сгорели в пламени.

– Этот народ достоин восхищения. Русь, если соберется воедино, никому не победить.

Слова императора записал его придворный хронист Лев Диакон.

Святослав, сведав о взятии Переяславца, не показал воинам ни страха, ни огорчения и поспешил встретить Цимисхия, кой со всеми силами приближался к Доростолу. Войско императора вдвое превышало рать Святослава.

И вот 21 июля 971 года Святослав и Цимисхий сошлись – два героя, достойные спорить друг с другом о славе и победе. Каждый, ободрив своих, дал знак битвы, и при звуке труб началось жуткое кровопролитие. «До самого вечера счастье ласкало ту и другую сторону». Двенадцать раз то и другое войско думало торжествовать победу.

Цимисхий приказал распустить священное знамя империи; был везде, где возникала опасность, копьем своим удерживал бегущих воинов и показывал им путь в сторону врага.

Ночь остановила битву. Потери с обеих сторон были огромны. И всё же войско византийцев значительно превышало рать Святослава, и он принял решение отступить в Доростол.

Утром Цимсхий осадил город. В то же самое время подоспел и греческий флот, кой пресек отступление россиян по Дунаю. Греки надвигались и откатывались назад, делая передышку и хороня убитых.

Отвага Святослава возрастала вместе с опасностью. Он заключил в оковы многих болгар, кои хотели изменить ему, окопал стены глубоким рвом и беспрестанными вылазками тревожил стан Цимисхия. Россияне, как напишет Лев Диакон, оказывали чудесное остервенение, и, думая, что убитый неприятелем должен служить ему рабом в аде, вонзали себе мечи в сердце, когда уже не могли спастись: ибо хотели тем сохранить свою вольность в будущей жизни. Даже жены их ополчались и, как древние амазонки, мужествовали в кровопролитных сечах. Малейший успех давал им новую силу.

Однажды в победной вылазке против магистра Иоанна, свойственника Цимисхиева, они с радостными кликами изрубили сего знатного сановника и с великим торжеством выставили его голову на башне. Нередко побеждаемые превосходящей силой противника, они с гордостью шли назад в крепость, медленно закинув за плечи огромные свои щиты. Ночью, при свете луны, выходили жечь тела друзей и братьев, лежащих в поле.