Мартина Мэдден - Ануш. Обрученные судьбой

Они были окружены. Теперь вдоль всего ущелья стояла стена вооруженных бандитов. Джахан всматривался в их лица. На первый взгляд они напоминали музыкантов или артистов, выступающих в городах на базарах и возле торговых павильонов. На них были яркие жилеты, широкие шаровары и синие шапки, эти одеяния придавали им комический вид. На этих людях неуместно выглядели ленты с патронами, перекинутые через плечо, и винтовки за их спинами. Все они имели репутацию убийц и насильников. Джахан и его сестры воспитывались на назидательных историях об их жестокости, и даже уличные собаки жили в постоянном страхе перед шота.

По всему каравану быстро распространился слух о том, кто их окружил. Послышались сдавленные женские крики, дети цеплялись за своих матерей.

Двое мужчин, один из них очень полный, подъехали к каравану. Ахмет и Джахан двинулись им навстречу. Старший мужчина поприветствовал капитана на курдском.

– Мерхаба, – ответил Джахан на том же языке и заметил, что у бандита нет правой руки.

Мурзабей улыбнулся, показались белые зубы.

– Вы путешествуете с большой свитой, молодой капитан. Куда держите путь?

– Я собирался задать вам тот же вопрос.

Мурзабей запрокинул голову и засмеялся.

– Это… – он сделал широкий жест рукой, – моя страна, я езжу куда хочу и когда хочу.

– Думаю, это земли Османской империи, а мы солдаты двадцать третьего полка.

Улыбка вожака не погасла ни на минуту, пока он осматривал череду женщин и детей за спиной у капитана.

– По приказу полковника Абдул-хана, конвой следует в Гюмюшхане, а потом в Эрзинкан, – сказал Джахан.

– Думаю, полковник очень рациональный человек. Вы везете слишком мало провианта для такого путешествия.

– У нас всего достаточно.

– Я слышал, Гюмюшхане не очень гостеприимное место. Плохо будет продолжать путешествие на голодный желудок. Мой друг полковник говорит, что люди в этом городе недобрые.

За спиной вожака раздался взрыв хохота.

– Но вот что, мой друг, я сделаю. Я освобожу вас от ваших обязанностей. Берите своих людей и поезжайте в Гюмюшхане, а мои люди… – Мурзабей сделал паузу, окидывая взглядом ущелье, – здесь стало еще больше бандитов из шота. – Мои люди сопроводят переселенцев.

Лошадь Джахана нервно преступала с ноги на ногу, и краем глаза капитан видел, что Армин наблюдает за ним. На этот раз фотокамера немца не поможет.

– Если полковник ваш друг, вы должны бы знать о нашем караване.

– А что, если и знаю? – спокойно спросил Мурзабей.

– Тогда вы должны знать и о втором караване, который отстает от нас на два дня пути.

– Я ничего не знаю про второй.

– Тогда могу предположить, что полковник одарил вас своей благосклонностью, сообщив о конечном пункте назначения этого каравана?

– Вы сами мне только что сказали, что идете в Эрзинкан.

– Он вам это сказал? – засмеялся Джахан. – Вы знаете бордель матушки Язган? Ее эрзинканский «филиал»?

– Да, я знаю эту старую шлюху и ее заведение, и что с того? – отозвался Мурзабей.

– Полковник имеет, так сказать, определенный интерес к этому заведению. Деловой интерес. Но вы как его друг наверняка об этом знаете.

– О чем вы говорите?

– Мне не следовало вам рассказывать. Я нарушил субординацию.

– Какое отношение Язган имеет ко всему этому?

– Я предпочту не говорить.

– Ты расскажешь мне, или я перережу тебе глотку!

Голос вожака разлетелся по ущелью, люди закричали от страха. Джахан посмотрел на своего лейтенанта. Ахмет понятия не имел, о чем это говорит капитан, но делал вид, что и ему все известно, и согласно кивал.

– Язган платит полковнику процент с прибыли за каждую женщину и ребенка, которые у нее работают. При условии, что она сама выберет лучших.

Мурзабей смотрел на капитана с недоверием.

– Если полковник обещал вам трофеи, то это из каравана, который идет за нами.

– Откуда мне знать, что вы говорите правду?

– Этого вы не можете знать, но если вы знаете полковника, то должны подумать как следует, прежде чем пойти против его воли.

Мурзабей задумался. Его люди тем временем подсчитывали переселенцев, прикидывая свой доход.

– Хорошо. Ведите этих женщин к матушке Язган. Когда мы с полковником встретимся снова, я выражу свое восхищение его умением вести дела.

Вожак подъехал ближе к капитану и прошептал:

– Если я узнаю, что ты соврал мне, будь уверен – ты будешь молить о милосердии. А я немилосердный человек.

Он развернул лошадь, и головорезы из шота во главе с Мурзабеем скрылись так же быстро, как и появились.