Сергей Степанов-Прошельцев - Волжане. Люди Нижегородского края

Почему царь обиделся

Анекдоты связывают это с пресловутыми тараканами. Якобы слухи о них дошли и до Петра, а он отмечал в Нижнем Новгороде свое пятидесятилетие, посему и обозлился на Ржевского. Но на самом деле это не так. Ржевский был нечист на руку и запускал ту самую нечистую руку в государственную казну. Во всяком случае, жалобы на него в Сенат стали приходить десятками.

Одному из сенаторов, Семёну Салтыкову, поручили вести следствие о «неисправах». Тот сделал вывод: губернатор «пошалил изрядно» (Куприянова Н. И. Ржевский Юрий Алексеевич. Нижегородский край: Факты, события, люди. Нижний Новгород, 1997). Только при проведении переписи населения он прикарманил свыше 60 тысяч рублей —громадные по тем временам деньги. И Сенат постановил: доставить Ржевского в столицу, а «покамест означенное дело следствием окончится, до тех пор оного Ржевского не токмо в Нижний, никуда с Петербурга не отпускать» (Центральный архив Нижегородской области – ЦАНО).

Следствие продолжалось долго. Закончилось оно только тогда, когда герой анекдотов тихо отошёл в мир иной. Имущество его конфисковали, всё, что осталось у наследников нижегородского губернатора, так это только байки о бывшем капитане-поручике.

Теперь самое время рассказать о Питириме. Он был люб государям. После смерти «птенца Петрова» в мае 1738 года российское правительство особым указом предписало всем церквям и монастырям «совершать по нём поминовение в третины, девятины, полусорочины и сорочины». Прах его был с пышными почестями погребён в Нижегородском Преображенском соборе. А раскольники ругали его ругмя, проклинали и после смерти, задушевно называя «кровавым псом» и «гнусным гонителем». Так неоднозначно воспринимался епископ нижегородский Питирим.

Казнён по наводке

С Оки дул пробористый мартовский ветер, юркой змеей проползал между скороспелых построек сырой туман – в такую погоду и шелудивого пса хозяин на двор не выгонит, – но на площади у храма Иоанна Предтечи колыхалось людское море. Тут были и городской голова, то бишь, бургомистр, по-новому, и вся знать, и зимогоры-бурлаки, и мещане, и безродные бродяги-нищие, и случайные зеваки, и каждый смахивал невзначай набежавшую слезу: казнят как-никак расколоучителя, почтенного человека.

Стрельцы в серых ферязях на меху, в скрипучих, густо смазанных дегтем сапогах, цокая, как лошади, подковами, двигались вереницей нарочито медленно. Казалось, что это – незрячие маски, танец привидений. Скрестив впереди секиры, они подняли по истертым ступеням на лобное место согбенного, сломленного изощренными пытками человека, для которого смерть была избавлением от дальнейших мучений. Он уже мало что понимал, мутным взором обводя плотную стену сгрудившегося народа, застывшую в долгом молчании. Или действие происходит уже не в этом мире, и он видит слетевшиеся со всех сторон души таких же, как он, страдальцев?

Действительность перемешивалась с нереальностью, и было невозможно их разделить. Ещё вчера осужденный на смерть намеревался что-то сказать напоследок, но сегодня скомкал в себе эти слова – не было никаких сил.

Да, наверное, ему бы и не позволили. Палач сбросил тулуп и остался в одной красной шелковой рубахе с опояской. Чернявый, румянощекий, с какими-то рачьими вылупленными глазами, он повалил несчастного на колени. Коротко сверкнуло лезвие топора, и голова раскольника покатилась по дощатому помосту, заливая его чёрной кровью…

Так 21 марта 1720 года закончил свою жизнь 45-летний Александр Диакон, казненный по указке Нижегородского митрополита Питирима. Оба недруга предали веру, которую исповедовали вначале. Питирим был раскольником, но потом принял православие «по Никону». Александр, родом из нерехтских посадских людей, служил диаконом в тамошнем Владимирском монастыре. Но его донимали многие сомнения, и в 1703 году, как он признавался на «расспросе», «страстно желая узнать истину», бросил свое место и ушел к раскольникам в чернораменские леса. Здесь он жил во многих скитах на послушании, а в 1709 году был пострижен в монахи (ЦАНО).

Со временем Александр Диакон стал одним из духовных вождей раскола. А когда он в 1716 году стал распространять рукописные «ответы против Питирима», то собственноручно подписал себе смертный приговор. 12 февраля 1720 года по указке Нижегородского митрополита его арестовали. После изуверских пыток Диакон был казнен. Тело его сожгли на костре, а прах развеяли над Окой (ЦАНО).