Евгений Шварц - Огненные реки

– Овладев этим большим промышленном центром, форсировав Волгу, вермахт, создав плацдарм на противоположном берегу, перережет важную для русских водную транспортную артерию. Эта большая река важна им для поставок различных грузов с юга в центральную часть России как для фронта, так и для промышленности.

Гитлер вновь помолчал, а затем продолжил:

– Герр доктор, на недавней встрече с японским послом бароном Осима я тому прямо заявил: «Летом сорок второго Советы будут полностью уничтожены. Так что этот год будет решающим этапом войны. Цель летнего наступления в том, чтобы войска на Кавказе дошли до нефтяных промыслов и лишили Россию нефти. Естественно, мы сделаем также все, что в наших силах, чтобы стереть с лица земли Москву и Ленинград. Очень печально, что согласно нашему «Антикоминтерновскому пакту», то есть соглашению об обороне от коммунизма, кстати, продленному 25 ноября 1941 года еще на пять лет, а на этот раз к нему еще присоединились Финляндия и ряд других государств, ваша страна так называемого Восходящего солнца не принимает участия в борьбе против Советского Союза. Вы можете опоздать к дележу большого аппетитного российского пирога. Японии следовало бы принять немедленное участие в войне против Советской России, чтобы получить ее Дальний Восток и Сибирь». Посол обещал мой призыв донести до правительства и императора.

Фюрер, пристально посмотрев в глаза министру, твердо произнес:

– Я, герр Геббельс, еще в ноябре прошлого года, в разгар наступления на Москву, окончательно обдумал план летних операций вермахта. Вначале только Сталинград и Кавказ, а затем уж Москва и Ленинград.

Штурвал управления сам собой повернулся влево, соответственно и самолет накренился в и плавно вошел в разворот.

– Королев, ты что, спишь?– раздался в наушниках шлемофона голос инструктора,– давай выполняй «четвертый» и точнее выходи на посадочную прямую. Я, что ли, за тебя курсанта буду пилотировать?

– Товарищ инструктор, никак не могу привыкнуть после Р-5 к такому далекому заходу. Не то что посадочных знаков не различишь, а и сам аэродром-то еле виден.

– Максим,– вновь раздался в наушниках шлемофона голос инструктора,– по наземным ориентирам надо выходить в створ полосы. Сколько раз тебе буду говорить, как на бомбардировщике заходить на посадку? Давай подтягивай двигателями, немного дай газу, а то не долетаем до посадочного «Т». Да, не забудь выпустить шасси и щитки.

Королев глубоко вздохнул и двинул немного вперед рычаги газа. Моторы заурчали громче, стрелки приборов, показывающие обороты винтов, качнулись в сторону увеличения. Быстро покосившись на рычаг выпуска шасси, правой рукой взялся за него, нажал и двинул вниз. Шасси одно за другим вышли и со стуком встали на замки. Сразу на приборной доске погасли две красные лампочки, а зажглись зеленые.

– Шасси выпущено, – доложил курсант по переговорному устройству инструктору.

– Не забудь посадочные щитки выпустить и внимательно смотри за скоростью, помни, что она после их выпуска будет моментально падать, – услышал в ответ курсант.

«Да, точно, теперь посадочные щитки», – подумал Королев и правой рукой нажал на рычаг их выпуска. Он не стал смотреть на указатель положения щитков, почувствовав их выход, так как бомбардировщик как бы подпрыгнул на ухабе, словно натолкнулся на невидимую стену.

– Теряем скорость, добавь еще обороты моторам, – прозвучала подсказка инструктора, – вот так, молодец!

Впереди слева показалось посадочное «Т», и вновь раздалась подсказка инструктора:

– Немного возьми штурвал на себя, и приземлимся точно возле знака, как и положено, на три точки.

Такая плотная опека инструктора не нравилась Королеву, и он подумал: «Скоро самостоятельно выпустит, а все подсказывает. Ведь знает, что точно, где положено, у «Т» посажу «эсбешку!»

Бомбардировщик СБ плавно приближался к земле, Максим смотрел на нее со своего пилотского места, оценивая расстояние до момента касания, чтобы вовремя взять штурвал «на себя» и посадить самолет плавно, как говорится, впритирку.

Ему казалось, что в эти последние мгновения полета он чувствует, как сухие стебли травы стучат по колесам и стук отдается в штурвале и в кончиках пальцев, сжимающих его.

Приземление получилось настолько плавным, что он не уловил момент, когда колеса коснулись посадочной полосы. Понял это лишь тогда, когда застучали амортизаторы стойки шасси при ударах колес о неровности земли.