Олег Филатов - Российский флот сквозь призму времени. Тайна двух адмиралов

Россия, Османская империя (далее Турция), Германия, Австро-Венгрия, Италия, Франция, Испания, Великобритания, Нидерланды, Бельгия, Швейцария, Швеция, Дания, Болгария, Сербия, Черногория, Греция, Португалия, Лихтенштейн, Люксембург, Япония, Китай, Сиам (Тайланд), Персия, США, Мексика).

Гаагская мирная конференция заседала в королевском Лесном дворце (Huis ten Busch) с 18/6 мая по 29/17 июня 1899 г (Здесь дату, что справа, следует читать по старому стилю до 1917 года). Дворец мира, местопребывание Суда, строившийся с 1907 по 1913 годы для Постоянной палаты третейского суда на средства, безвозмездно пожертвованные американским промышленником и филантропом Эндрю Карнеги, Итогом этой конвенции, разработанной русским депутатом проф. Ф. Ф. Мартенсом, явилось учреждение действующего и поныне Гаагского международного суда. Министр иностранных дел граф М. Н. Муравьев писал в своем всеподданнейшем докладе по этому вопросу, что «призыв Государя укажет на высокое бескорыстие, величие и человеколюбие Вашего Императорского Величества, и на рубеже истекающего железного века запечатлеет Августейшим Именем Вашим начало грядущего столетия, которое с помощью Божией да окружит Россию блеском новой мирной славы». В состав российской делегации были также включены видные чиновники МИДа – Ф. Ф. Мартенс, А. К. Базили, М. Г. Приклонский. Военное, Морское министерства и финансовое ведомство отправили на конференцию своих представителей-консультантов. Представители прессы на конференцию не допускались, поэтому о её заседаниях имеются только краткие сведения, сообщённые печати по постановлению самой конференции.

Первая и главная цель конференции – сокращение вооружений и военных бюджетов или даже фиксирование их на уже сложившейся высоте – достигнута не была. Это было обусловлено исключительно позициями Германии и Франции. Позиция французской делегации на самой конференции вызвало у представителей Российской делегации далеко не однозначную реакцию. Один из главных участников конференции со стороны России Ф. Ф. Мартенс называл позицию французской делегации «подлой». «Они, – говорил Мартенс, – наши друзья и союзники, но не только не помогают нам, но, напротив, на каждом шагу пакостят, выступая против предложений России в военной и морской комиссиях». Многие столицы мира претендовали на право стать местом проведения первой мирной конференции. В Германии даже циркулировали слухи о том, что местом собрания мирного форума станет столица Саксонии. Германской делегацией руководил посол в Париже граф Г. Г. Мюнстер. По предложению руководителя российской делегации Е. Е. Стааля подготовительная работа конференции была распределена между тремя комиссиями, каждая из которых занималась определенным кругом специальных вопросов. В распоряжение каждой комиссии поступили различные документы, материалы, которые относились к рассматриваемой проблеме. В комиссии, рассматривавшей вопросы, связанные с механизмом сокращения вооружений, председательствовал бывший премьер-министр Бельгии О. Беернар. При этом она была поделена на три подкомиссии: по рассмотрению правил ведения сухопутной войны, морских сражений и непосредственно по разоружению. Предполагалось, что результаты деятельности комиссии по разоружению должны были стать наиболее значимыми на форуме, так как принесли бы незамедлительное улучшение финансового и экономического состояния государств, а также способствовали всеобщему умиротворению. Однако с самых первых заседаний конференции обнаружилось, что сами делегаты вовсе не спешат форсировать работу комиссии. Российские предложения о не увеличении бюджетов Военного и Морского министерств и численности сухопутной армии и флота встретили резкое сопротивление представителей Германии. Так, германский технический делегат полковник Шварцгоф заявил, что его страна вполне способна нести соответствующие расходы, а население отнюдь не страдает от налогов, «так как и частное благосостояние в Германии возрастает с каждым годом». Такое заявление сделало практически все дальнейшие дискуссии бессмысленными, дальнейшая судьба русского предложения была предопределена. Правда, сочтя такой итог излишне нелицеприятным, члены комиссии решили передать проект решения на обсуждение в подкомиссии, но и здесь его содержание не претерпело никаких изменений. Следующая комиссия изучала возможность использования в ходе военных конфликтов институтов посредничества и третейского разбирательства. Именно она стала, пусть и неофициально, главной на конференции, приковывая внимание делегатов мирного форума и мировой общественности. Председательство в комиссии по арбитражу было предложено первому уполномоченному Франции – (будущий лауреат Нобелевской премии 1920 г.) Леон Буржуа. Делегат из Берлина, Ф. Цорн, называл введение в практику международного права института третейского суда в качестве обязательного мероприятием несвоевременным и даже вредным. Справедливости ради следует отметить, что Цорн не скрывал своих скептических взглядов на возможные результаты конференции еще до ее начала. В итоге эта точка зрения Цорна победила, и единственное, чего удалось добиться поборникам арбитража, – это учреждения постоянного судебного органа, и то во многом благодаря усилиям делегатов от Великобритании и США. Представители Германии энергично препятствовали продуктивному ходу работы мирного форума. Показательным в этой связи выглядит включение в состав германской делегации профессора Штенгеля, который незадолго до открытия конференции опубликовал книгу, выдержанную в откровенно милитаристском тоне. Этот труд носил название «Вечный мир» («Der ewige Friede») и был издан в Мюнхене. В нем Штенгель отстаивал жизненную необходимость войн для политического, экономического, научно-технического и культурного развития народов. При этом автор рассуждал о вреде, который способны причинить идеи мира, а также содействующие их распространению различные конгрессы и конференции (в особенности предстоящая), так как они «могут ослабить боевые качества, воинственную бодрость и мужество немцев». Такая точка зрения в то время не была чем-то исключительным. Политическая элита Германии придерживалась схожих убеждений. Например, по мнению Б. Бюлова, (статс-секретарь по иностранным делам Германии с 1897 – 1900 гг.), гарантией сохранения мира могли служить лишь сильные армия и флот. А милитаризм он объявлял «наилучшей частью государственного, национального и народного развития Германии». Понятно, что, включив в состав делегации профессора Штенгеля, в Берлине едва ли всерьез рассчитывали достичь каких-либо существенных прорывов в деле ограничения роста вооружений. Конференция выразила лишь пожелание такого сокращения, но на деле никто из держав не спешил воплощать эти пожелания в жизнь.