Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

Получил и я свою долю, но вскоре заболел, и часть золота и серебра ушла в уплату целителям, а большую часть у меня украли. Когда я пришёл в себя, Монфора в городе не было, а больше меня почти никто не знал, а те, кто знал, отворачивались, чтобы не пришлось делиться. Когда я понял это, вовсе перестал просить о помощи. Денег на то, чтобы купить себе место на галере, плывущей во Францию, у меня хватило, а о добыче я уже и не думал.

Ну, вот. Поскольку со смертью Алексея IV род Ангелов по мужской линии пресёкся, нужен был новый император. Грекам завоёванный трон и империю никто возвращать не собирался. Собрали совет из французов и венецианцев, да и поделили Византию на части. Четверть досталась графу Балдуину Фландрскому, а прочие части поделили между собой графы и бароны из французов и венецианцы.

Об освобождении Гроба Господня никто больше не вспоминал. Так закончился этот злосчастный поход христиан против христиан.

– Н-да, как-то я себе всё это иначе представлял… – задумчиво сказал я, потирая подбородок.

– Что «это»? – грузно повернулся в кресле Георгий Васильевич.

– Ну, Крестовый поход этот, гибель Византии. А ведь я был пару раз в Турции. Ну, как все туристы: пляж – отель – бар. Магазины ещё, так они везде одинаковые. Море, правда, хорошее – тёплое, чистое. А на экскурсии я не ездил. Если когда-нибудь ещё соберусь, надо будет по Стамбулу погулять, посмотреть храмы, дворцы, на городские стены подняться.

– Ты будешь разочарован, – сказала Ольга. – В Стамбуле мало что осталось византийского – слишком много времени прошло, да и турки не относились к чужим памятникам как к чему-то ценному: храмы переделывали в мечети, дворцы перестраивали под свои вкусы и потребности, а то, что мешало, попросту ломали или растаскивали на свои стройки. Даже в ХХ веке, когда туркам надо было проложить пути для электрички, они, не задумываясь, в нескольких местах разобрали древние городские стены.

– Если в мире и сохранилась где-то память об империи ромеев, то как раз в России, – заметил Георгий Васильевич, – ведь ваше русское православие построено по византийскому образцу.

– Получается, что Крестовый поход превратился, по сути, в пиратский набег. Сначала Задар, потом Константинополь. Хотели как лучше, а получилось как всегда! – сказал я. – Прямо по Черномырдину.

– Воистину, «Всё, что вы написали, пишете и ещё только можете написать, уже давно написала Ольга Шапир, печатавшаяся в киевской синодальной типографии», [73] И. Ильф «Записные книжки». – ухмыльнулся дьявол.

– Простите? – удивилась Ольга.

– Сказано:

«Путь грешников вымощен камнями, но в конце его — пропасть ада». [74] Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова 21:11.

Проще говоря, дорога в ад вымощена благими намерениями.

– А вот интересно, догадывался ли папа о том, что никакой Гроб Господень крестоносцы защищать не будут? Ведь получается, что он заранее договорился с Дандоло и Филиппом Августом, а пилигримов, говоря современным языком, попросту развели?

– Знаете, друзья мои, среди римских пап были очень разные люди. Александр VI, например, попросту приказал отравить зятя, поскольку питал противоестественную страсть к собственной дочери, родившей, в конце концов, ему ребёнка. Юлий II, создатель швейцарской гвардии, был, наверное, самым воинственным из пап и предпочитал доспехи сутане. Большинство из без малого трёх сотен понтификов вообще не оставили по себе никакой памяти – были и нет. Но вот Иннокентий III остался в истории поистине одним из величайших пап. Его вклад в историю Церкви столь же велик, сколь непомерны и необузданны были его гордыня, властолюбие и жажда богатств. Гонения на альбигойцев – это только одно из деяний понтифика. Я сказал, что папа был непомерно жаден до богатств. Пожалуй, это не точно. Он был рождён в одной из самых знатных семей Италии, получившей свои владения ещё от короля лангобардов Гримоальда, так что никогда не испытывал нужды. Главной его целью было преумножение богатств Церкви. Да, вот так будет правильно. А самому ему было не так уж много надо, роскоши папа не любил.

Светское имя Иннокентия III – Лотарио Конти, граф Сеньи. Получил основательное философско-теологическое образование в Париже и юридическое – в Болонье. Написал трактат под названием «О ничтожности человеческой судьбы». По традиции, вновь избранный папа отказывается от своего мирского имени и выбирает себе новое. Лотарио Конти принял имя Иннокентий, которое не очень-то ему подходило. [75] Innocentius (лат.) – невинный. Он вмешивался во все дела, разрешал все сомнения и любые споры, с которыми обращались в апостольскую столицу и государи, и простолюдины. Архивы Ватикана хранят более шести тысяч посланий и булл с подписью этого неутомимого церковного чиновника.