Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

Мы миновали высокую арку, на которой была выложена христограмма, [20] Христограмма – монограмма из греческих букв X и Р (хи и ро), то есть первых букв имени Христос. и оказались в небольшом квадратном помещении без окон, которое хорошо сохранилось, в отличие от главного нефа.

– Это парэкклесий, [21] Парэкклесий – часовня в византийском храме. – пояснил Никита, – нам по этой лестнице. Смотри под ноги, она узкая и крутая, а перил нет.

Спускались мы довольно долго, деревянная лестница шаталась под ногами и угрожающе скрипела. Мне было страшно, потому что я не знал, над какой бездной мы идём, а высоты я всегда побаивался.

Наконец мы ступили на пол, вымощенный истёртыми каменными плитами, и пошли по коридору, по сторонам которого темнели глубокие ниши. Я не знал, что там и куда они ведут, но несколько раз слышал близкое дыхание людей, скрип кожи доспехов и царапание оружия по камню. Ясно, что в нишах пряталась стража. Но что и от кого она оберегала?

Коридор закончился, и мы вышли в большой зал, плоский потолок которого поддерживало два ряда колонн-сполий [22] Сполии – колонны, которые выламывали из развалин старых зданий для строительства новых. из белого с зелёными прожилками мрамора давно истощённых каменоломен на островах Пропонтиды, [23] Пропонтида – Мраморное море. какого-то серого, грубо обработанного камня и даже царского порфира.

– Теперь мы в кистерне, [24] Кистерна – по-гречески означает подземное водохранилище, современное значение и написание это слово приобрело гораздо позже. – сказал Никита, и голос его гулко раскатился по залу, – только она давно пересохла.

По легенде Константин Великий, выбирая место для своей столицы, следовал за видимым ему одному ангелом с пламенным мечом, и там, где ангел вонзил меч в землю, и был заложен город. Место оказалось удачным, только вот реки поблизости не было, и столица империи с самого начала испытывала трудности с водой. Поэтому-то при Юстиниане и была возведена сложная систем акведуков, которая многие века питала город, но ныне пребывает в упадке. Под многими дворцами и храмами были построены кистерны для хранения воды, но они давно опустели и использовались под склады и темницы. Город соединяла целая сеть подземных ходов и галерей, плана которой не было, наверное, и у самого василевса. Человек, случайно попавший в этот лабиринт, никогда бы не смог без посторонней помощи выбраться из него. Так что я оказался в западне.

Мы дошли до конца зала, в стене которого оказался тёмный проход. Навстречу нам вышел человек в рясе с накинутым на голову капюшоном.

– Ты привёл его, брат? – спросил он.

– Как видишь, – с ноткой сварливого недовольства в голосе ответил Никита. – Всё ли готово для таинства?

– Всё, брат, – поклонился незнакомец, – вы можете войти. Во имя Отца, Сына и Святого духа!

– Аминь! – ответил Никита и переступил порог. С замирающим сердцем я шагнул следом и невольно зажмурился.

В комнате без окон горело множество свечей, заливая её ярким, тёплым светом. Она ничем не походила на храм – выбеленные стены, вдоль них несколько скамеек и сундуков, а в центре стол, накрытый белой скатертью, на котором лежала какая-то книга. Рядом с ней стопкой были сложены белые полотенца. На одном из сундуков стоял кувшин и таз для мытья рук. Никаких икон, мозаик, драгоценных сосудов и прочей церковной утвари.

Навстречу нам поднялись трое – двое мужчин, один лет пятидесяти, другой несколько моложе, и женщина с некрасивым, но умным и властным лицом. На ней не было никаких украшений. Все трое были облачены в чёрные длинные хламиды.

Мужчины поочерёдно троекратно облобызались с Никитой, а женщину он поцеловал в правое плечо, она же поцеловала Никите руку.

– Возлюбленные мои братья и возлюбленная сестра. Вот перед вами тот, кому суждено выполнить предначертанное. Его имя Павел. Я говорил с ним, он открыл мне свою душу, и я хочу, чтобы этот человек стал воистину братом среди нас. Пусть скажут Совершенные: достоин ли сей муж таинства первой ступени посвящения? Ты, диакон Фока?

– Достоин, – кратко сказал тот, что постарше.

– Ты, диакон Михаил?

Младший молча кивнул.

– Ты, диаконица Ирина?

– Достоин, епископ Никита, – ответила женщина, и её голос сорвался от длительного молчания и смешно пискнул. Ирина поморщилась.

– Да будет так, – торжественно сказал Никита. – Приступим.

Они вчетвером подошли к сундуку и каждый полил на руки Никите, а он поочерёдно слил воду из кувшина на руки трём диаконам. Медленно и торжественно они взяли со стола полотенца и вытерли руки, но на стол их не вернули, сложив на сундук рядом с кувшином.