Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

Я забрался под одеяло и, слушая дождь, незаметно провалился в сон. Разбудил меня стук в дверь:

– Мсье Вадим, прошу завтракать!

Слава богам, Ольга поняла, что удобства находятся внизу и ждать меня у двери не стоит. С бритьём я решил пока повременить. Н-да, вот, что значит – женщина в доме! Ольга успела протереть пыль в комнате и перемыть посуду из буфета, которой я давно не пользовался, обходясь дежурным набором, а иногда, когда было совсем лень, ел из одноразовых тарелок, упаковка которых стояла в углу.

Стол был накрыт просто, но изящно, а в середине в вазочке стояла ветка поздней сирени.

– Я так люблю сирень, – извиняющимся голосом сказала Ольга, – по утрам она совсем не пахнет, но если тебе мешает, то вечером её можно будет убирать со стола…

– Я тоже люблю сирень. Кстати, тебе надо найти цветок с пятью лепестками и съесть!

– Зачем?! – глаза моей гостьи слегка округлились.

– Примета на удачу. Можно ещё засунуть цветок за ворот, но съесть надёжнее.

– Да? А я не знала. Удача нам не повредит. Хорошо, я съем… Только давай сначала всё-таки позавтракаем, а то кофе остынет. Сирень у меня будет на десерт.

К еде я довольно равнодушен, но без хорошего кофе не могу, поэтому в своё время купил дорогущую кофе-машину, из-за чего имел крупный разговор со своей бывшей. Она, оказывается, планировала потратить эти деньги по-другому. Но жены у меня теперь нет, а кофе-машина – вот она. Хорошо хоть я недавно её помыл.

Ольга явно не собиралась меня обольщать – она была совсем без макияжа и в тех же джинсах, что и вчера, только сменила футболку.

Завтракали мы молча. Ольга убрала со стола, я принёс ноутбук.

– Ну что, будем ждать Георгия Васильевича или начнём без него? – спросила Ольга.

– Давай начинать. Хотя… Слышишь?

Хлопнула калитка, и на пороге появился Георгий Васильевич. Он был в промокшем старомодном плаще и шляпе, с полей которой капала вода.

– Электричку отменили, – пожаловался он, аккуратно стряхивая за порог воду с плаща. – Ого, как вкусно пахнет!

– Хотите кофе? – спросила Ольга.

– С превеликим удовольствием! Продрог, знаете ли… А если бы ещё рюмочку коньяка…

Я машинально взглянул на ходики в деревянном футляре.

Георгий Васильевич перехватил мой взгляд и фыркнул:

– Не будьте ханжой, молодой человек! Да, я пью коньяк по утрам, что и вам советую!

– П-пожалуй, – растерялся я.

– Ну, вот и хорошо, – кивнул дьявол и с блаженным стоном погрузился в кресло:

– Ах, эти ужасные жёсткие сидения электрических поездов! – он осторожно повёл плечами, прислушиваясь к себе. – А ведь я уже не молод! Воистину, спроектировать их мог только враг рода человеческого! Ну, что вы, что вы! Это я фигурально! Вы, я вижу, уже завтракали? Нет, благодарю вас, кофе вполне достаточно.

Он отхлебнул из чашки, принюхался к ароматному пару и благодушно сказал:

– Пожалуй, самое время обратиться к вашему манускрипту. Ну, где он?

Ольга включила ноутбук, ловко подвигала пальцами по тачпаду и на экране появилась фотография первой страницы уже знакомой нам книги.

– Рукопись местами повреждена, некоторые страницы не читаются или вообще отсутствуют, поэтому…

Георгий Васильевич прервал её лёгким движением руки:

– Слушайте… – просто сказал он.

И возник голос.

Это был хрипловатый голос простуженного человека. Он говорил на незнакомом, певучем, звенящем светлой бронзой языке. Внезапно я каким-то образом понял, что это греческий, и вскоре туман чужой речи начал рассеиваться, слова человека, обратившегося в прах много веков назад, обрели смысл, как будто автор древнего манускрипта неспешно беседовал с нами по-русски.

Вы все, кто будете читать о делах этих, прошу ходатайствовать за меня, бедного грешника, да будет милосерд ко мне Господь, и да отпустит мне все прегрешения, какие совершил я. Мир да будет всем читающим, приветствую всех слушающих! Это конец предисловия. [8] Евангелие от Никодима. Цит. по «Апокрифические Евангелия».

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В нём была жизнь, и жизнь была свет человеков; И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». [9] Евангелие от Иоанна 1:1-5.

Этими святыми словами Евангелия от Иоанна Богослова, особо почитаемого добрыми христианами, я начинаю рукопись и смиренно надеюсь, что частица благодати снизойдёт на её страницы.