Эдуард Борнхёэ - Борьба Виллу

За неделю до Юрьева дня из Эстонии прибыл к кузнецу Виллу посланец и принес весть, что восстание должно начаться, как было намечено заранее, в ночь под Юрьев день. Кузнец покачал головой, зная мысли вильяндимааских крестьян, но все же созвал людей в развалины древней крепости и передал им требования посланца. Некоторые из крестьян, особенно молодые, сразу согласились, но большинство заколебалось, зная, что Вильяндиский замок кишит воинами и по всей округе размещены сильные отряды войск. Кузнец долго уговаривал и убеждал людей, чтобы они не пропускали подходящее время, когда все эстонцы впервые выступают единодушно и хоть сколько-нибудь можно надеяться на успех. Но у крестьян пропала всякая смелость; они остались равнодушны и под конец решили, что к войне хоть и надо быть готовыми, но следует выждать, пока не станет ясно, как идут дела у собратьев в Эстонии и на Сааремаа.

Так кончилась эта сходка; решение ее, возможно, имело большое значение для исторических судеб нашей страны.

Кузнецу хотелось немедленно одному отправиться к Тазуя, чтобы под его началом истреблять датчан и немцев. Но Виллу нужно было раньше справиться с одним личным делом, а истинному эстонцу его личные дела всегда важнее общественных.

Личным делом кузнеца было освобождение Май.

Май все еще не появлялась, но кузнец теперь знал определенно, что его голубка томится в когтях молодого, красивого ястреба. Дело в том, что Виллу поил своим самым дорогим вином одного из слуг с мызы Пуйду до тех пор, пока тот не выболтал тайну своего хозяина. Вообще ни владельцы мыз, ни орденские ры-цари не считали похищение крестьянской девушки таким уж важным делом, чтобы особенно заботиться о сохранении тайны. Но молодой Герике, по словам слуги, так сильно влюбился в красавицу Май, что охранял ее как зеницу ока и похищение ее скрывал от всех, точно какое-нибудь преступление, караемое смертной казнью. Кузнец Виллу много раз пытался проникнуть на мызу, но, казалось, именно его здесь- больше всего опасались. Его не впускали, какие бы причины он ни приводил. Ночью он пытался перелезть через стену, но стража всякий раз его отгоняла. Тайная боль терзала сердце Виллу; день ото дня он становился все грустнее и то один, то с Прийду бродил вокруг мызы, тщетно надеясь, что ему случайно удастся хоть издали увидеть милое лицо Май.

Юрьев день миновал, и вслед за ним из Эстонии донеслись страшные вести. Крестьяне в одну ночь истребили в сельских местностях почти всех немцев и датчан, поместья сожгли и соединились в большое войско, которое спешно направилось к Таллину. После этих известий и ливонские эстонцы то тут, то там пытались поднять восстание, но орденские рыцари легко справлялись с этими попытками; они сумели так устрашить крестьян, что те еле осмеливались дышать и втайне надеяться на помощь своих более счастливых собратьев.

Кузнец Виллу день и ночь думал о спасении Май; думал так напряженно, что чуть не помешался, но верного пути все же не нашел. Работу он целиком поручил подмастерьям; шуток от него уже никто не слышал; вкус к еде у кузнеца пропал, а вино он пил только тогда, когда его мучила злая мысль, что Май его больше не любит.

Однажды кузнец вместе с Прийду отправился в Ви-льянди и после долгих колебаний снова решил поговорить с комтуром, но у комтура в это тревожное время было так много дел, что он не принял кузнеца. Вечером кузнец и Прийду сидели в корчме; вдруг послышался стук подъезжающей телеги и вошел слуга с мызы Пуйду, которого Виллу знал.

Это ты подъехал? — спросил кузнец.

Я, — гордо ответил слуга, — еду на паре лошадей.

Почему так важно?

Гроб везу домой из города.

Кому гроб?

Старику.

Старик умер?

Вчера вечером помер. Будь другом, угости!

На, пей! А гроб можно посмотреть?

Иди, смотри, если хочешь. Знатная штука, лучший городской мастер делал.

Кузнец и Прийду вышли. Широкая телега с гробом стояла перед корчмой под навесом. Гроб действительно был отличный, из крепкого дуба, искусной работы, на серебряных ножках и весь обильно разукрашенный серебром. Крышка была прибита гвоздями, но кузнец мигом ее поднял.

— Что ты делаешь? — пролепетал Прийду испуганно.

Кузнец ничего не ответил, измерил на глаз длину гроба, кивнул головой и внимательно огляделся вокруг. Уже почти стемнело, дорога была безлюдна.

— Теперь я знаю, что делать, — сказал Виллу тихо. — На, возьми деньги, уплати корчмарю, угости слугу, постарайся еще немного задержать его в корчме и уговори, чтобы он подвез тебя на телеге по направлению к мызе Пуйду. Там спрячься на опушке леса