Эдуард Борнхёэ - Мститель

Ха-ха-ха! — весело захохотали слушатели при этом ловком повороте речи рассказчика и хором по требовали, чтобы он поподробнее познакомил их с подвигами рыцаря Куно фон Райнталя.

Прошлым летом, — начал рассказчик, покручивая свои рыжие усы, — мы почуяли, что литовцы нас в этом году в покое не оставят. Когда предстоят подобные дела, у человека глаз как будто зорче становится и нюх острее.

Да, да, глаз как у зайца и нюх как у козули, — засмеялся кто-то из слушателей.

Нет, я правду говорю, острее становится глаз и нюх, как будто заранее знаешь, что случится. И вот — нагрянуло! В один прекрасный день прибегают в замок двое крестьян, живших вдалеке от замка, и вопят: «Литовцы наступают!». Вот тебе и на! У всех на лице ужас, все кричат. Только я один поднял голову…

Хотел, наверно, трясясь от страха, за стену выглянуть, — заметил кто-то.

Нет, нет, я правду говорю, я один поднял голову и сказал: «Пусть идут! Уж мы их встретим!». Рыцарь, который меня знает и которому известно, что я и черта не боюсь, сказал: «Иди в разведку!». Я— на кобылу и понесся как ветер. По дороге мне навстречу бежали

крестьяне вместе с женами и детьми. Они кричали, выли, ругались: «Пусть же теперь рыцарь защищает своих рабов!» И с такой завистью смотрели на меня, сидящего верхом на гордом жеребце…

На кобыле, — поправил кто-то.

Нет, я правду говорю — они с такой завистью смотрели, как я бесстрашно, как бог войны Аристотель, скакал на гордом жеребце…

Да что ты все о себе мелешь! — закричали из толпы. — Скажи, что твой господин сделал, а сам скачи куда хочешь.

Подождите, расскажу, я же рассказываю! Я быстро разыскал литовцев, немедля поскакал обратно в замок, и мы заперли ворота. Вскоре грабители появились поблизости и начали просто потехи ради убивать тех крестьян, которых мы не успели впустить. Бедняги

совсем ошалели от ужаса и отчаяния: молиться они неумели, потому что веры у них, по правде говоря, и нет никакой, только ругались, а женщины блеяли вперемежку: «О Иисус! О ты, отец небесный! О святые пророки и апостолы!». Некоторые в смертельном страхе с разбегу стукались головой о стены замка, так что мозги брызгали во все стороны, а сами валились, как бревна.

Хватит, хватит! — раздалось несколько голосов. — Расскажи, как вы спаслись. Вы точно гончие на охоте. Погодите, я все расскажу. Рыцарь Куно не вытерпел, созвал людей, вскочил на коня и вылетел через отворенные ворота прямо на литовцев. Ой, братцы, если бы вы видели, как его меч сеял смерть и гибель среди разбойников! Но он был слишком горяч, он проник в самую гущу врагов и бился там, как дикий кабан среди своры собак. Я испугался — вдруг ему оттуда не вырваться, кровь во мне закипела, я взревел: «Иисус и Мария, помогите!» — и бросился к нему. Мы одержали победу. Шайка разбойников с криком рассыпалась, как стая гусей. Мы разили их так, что сердце в груди прыгало. А рыцарь Куно накормил и напоил уцелевших крестьян и, отправляя их по домам, сказал:

— Вы видите теперь, что сами вы не в состоянии себя защитить. Вы нас браните, а мы вас защищаем. Поэтому не будьте неблагодарными и не ропщите на господ, а почитайте их и служите им честно.

Так говорил мой мужественный и храбрый господин, а старый капеллан замка, глубоко растроганный, прибавил:

— Да, и отрекитесь также от ваших темных и злых суеверий, молитесь божьей матери, чтите наместника святого Петра и повинуйтесь тем, кого он поставил своими слугами в этом грешном мире. Если вы не будете исполнять их повелений, то здесь, на земле, истребит вас огонь, затопит вода и поразит меч, а соблазны врага рода человеческого ввергнут вас в бездну вечной гибели. Аминь. Идите с миром!

Получив такое наставление, крестьяне ушли. Ну, а теперь кто из вас посмеет не признать, что рыцарь Куно — слава и гордость всех юных рыцарей!

Я этого не скажу! И я! Что верно, то верно! — раздался хор хвалебных возгласов.

Он мне дал целый золотой, когда я принес ему весть о том, что Тапс, охотничья собака нашего рыцаря, ощенилась.

А за меня он заступился, когда мой хозяин хотел меня наказать — я выцедил вино из бочки.

Он любит угощать и гостей, и слуг!

А верхом ездит не хуже меня.

Он доблестный рыцарь!

Храбрец!

Чертов парень!

Так звучали похвалы из уст почтенных слуг, и это доказывало, что восхваляемый рыцарь, если он обладал хоть десятой долей тех качеств, какие ему приписывали, был действительно человек достойный.

Мало того, что он силен и отважен, — снова с большим воодушевлением начал слуга рыцаря Куно, — он еще и любимец всех барышень из окрестных замков. Он красив, как блестящий новый медный шлем, голос у него сладкий, сердце доброе, он приветлив и красноречив.