Леонид Митин - Живее живых. История Эшлера. Роман в двух частях

– Монет, найденных при разграблении католических орденов! И мы смеем говорить, ибо не посылали детей невинных в крестовый поход!

– Эти дети – войны войска Христова, ведомые самим архангелом-архистратигом Михаилом. Господь не забудет их жертвы, и обретут все ищущие Царствие Небесное, ибо сказано: «ищете и обрящете»! Учите заветы, клятвы, ритуалы и догматы истиной Вселенской церкви, безбожники, паршивые овцы!

– Ха, одна паршивая овца лучше чистоплотного стада! – вскричал молодой студент-протестант, – Ваши догматы неверны, ибо благодать достигается верой, которая есть определение праведности. Тот, кто не верует, не может творить добрые дела, ибо оные суть дела темные и неразумные! Вера определяет добро, а не добро определяет веру! Истинное благочестие в постижение Слова Божьего собственным разумом, творение дел благочестивых важнее покупки суетных индульгенций, и благая жизнь не в аскезе, а в благодати Божией, где все суетное есть тщета!

– Суть человека греховна от первородного греха, неуч ты, безмозглая! Читай труды Отцов церкви, а потом открывай свой рот содомский, полный мух и нечистот мерзостных, исчадие диавола! Слушай мудрость истинной церкви и ей внимай! Греховен человек по природе своей и тело его слабо и ничтожно, но дух его устремлен к спасению и Богу. Таким образом, суть человека двоякая: телесная и духовная, где первая – неразумная, вторая – разумная! Разумеем и далее, если человек, как вы полагаете, может обрести спасение верой, то как же он не отступит от пути истинного? Как разумеет человек, что это путь Господа, но не диавола? Если помутится собственный разум и плоть, неумеренная во грехах, разве сможет сама обрести веру и спасение? Разве учения ученых мужей не помогают обретению веры в Господа?! Соблюдение таинств и обрядов есть суть P {margin-bottom: 0.21cm;} тренировки души, укрепления тела в привычке, что есть вторая натура!

– Человек делами своими, чистыми помыслами творит блага больше, чем ваши помпезные пляски святого Витта! Богатства не есть зло, но есть награда Господа за труды праведные!

– Тогда мы – католики – праведнее всех! – с молниеподобным смехом произнес кардинал.

Спор то возвышался до метафизической схоластики, то опускался ниже подола протестантской этики. Лица участников багровели, вместе со словами летела в оппонентов слюна, речи становились гневливее, глаза наливались кровью и вытаращивались вперед, чтобы следить за каждым жестом оппонента. Композиция людей напоминала карикатуру на «Тайную Вечерю» Доминико Гирландайо. Это была инфернальная вечеря, где каждый стол изобилия требовал титула истинной вечери, но не было причастия, не было ничего, кроме видимости и соревнования ради лавров, и ни у кого не было нимба над головой, у всех одежды были испачканы.

Неожиданно раздалось пение органа. Эшлер быстро узнал эту песнь, и не сразу поверил, что это дыхание Господа, исполняемое изумительно только одним человеком. Никто из спорящих не услышал этой мелодии, им было все равно на Господа. Эшлер побежал к органу:

– Тебя здесь быть не должно! – отдышась, сказал Эшлер.

– О том пусть судит Господь, и я приветствую тебя, каинит иудова колена —ответила мать-настоятельница, не отрываясь от мастерства.

– Зачем ты здесь?

– Зачем все мы здесь? Затем, что так хочет Бог.

– Я всегда вижу предательство и фальшь – в этом мне равных нет. И ты, если не прекратишь упорствовать, со мной встанешь в одной фаланге!

– Мне было видение о том, что не должно молчать слово Божие, и являться должно ему через проповедь утешения, через музыку и любовь. Я здесь потому, что когда-то играла на органе, когда-то была знатной по крови, а потом стала знатной по духу, и теперь или всегда – неважно – я творю мелодию слова Божьего, песнь ангелов. Ты сам знаешь, что я – учитель церкви, но будучи тем, чем стала – обрела Царствие Небесное.

– Да, я рад тебя видеть здесь, но не рад твоему окружению. Хильдегарда из Бингена пришла сюда просвещать этих людей?

– Я пришла молиться пальцами, я пришла ради мудрости Господа. Я пришла потому, что пришла. Имеющий уши да услышит, но это – не мое.

– Да, здесь все уже сделано, и все здесь хорошо. Прощай, учитель церкви. – Эшлер поклонился и ушел к своим друзьям, которые знали с кем он говорил. Теперь они знали все.

Устав от духоты споров, взаимных оскорблений и человеческого, даже слишком человеческого, герои вышли через парадную дверь на улицу, где стояли два монаха: один торговал индульгенциями, а другой проповедовал людям о благодати тех, кто заработал богатства честным трудом.