Леонид Митин - Живее живых. История Эшлера. Роман в двух частях

– Хорошо, спасибо, что дали мне время все обдумать. До свидания, отец Альбрехт, доброй вам ночи и благослови вас Господь, – с поклоном ответил Фридрих, пребывая в растерянности.

– Доброй ночи, сын мой, храни тебя Господь, – ответил отец Альбрехт, осенив Фридриха напутственным знамением и улыбкой мудрого и снисходительного отца.

Фридрих не заметил, как добрался до своей комнаты, и еще долго предложение отца Альбрехта не давало ему уснуть. Спустя пару часов, сон набрался сил и изгнал все мысли, возведя на престол разума мир грез и сновидений.

Стук в дверь разбудил Фридриха. На пороге стоял Ульрих:

– Доброго утра, можно войти?

Фридрих не сразу ему ответил пригласительным жестом.

– Почему ты не пришел на симпосион?

– Не захотел, – лениво и уклончиво ответил Фридрих.

– Как это, не захотел? Ты же любишь Эпикура. Где ты был вчера? – с небольшим удивлением спросил Ульрих.

– Я был на мессе у отца Альбрехта. Он предложил мне свое покровительство, но мне нужно бросить университет.

– Ты принял его предложение?

– Приму, о нем сообщу ему сегодня.

– Так, а почему ты решил пойти на мессу? Не говори, что из-за Маргариты.

– Нет. Меня будто на части разрывает, словно я совершаю грех. Эпикур не признавал богов, а я признаю Бога, и не знаю, как можно жить в безбожии – с трудом Фридрих произнес свои слова, обнажая другу свое сердце, даря ему болезненные цветы своих раздумий.

– Эпикур не признавал вмешательство богов в дела смертных. Сам посуди, если совершенное есть то, что лишено всякого внешнего желания, являя себя как автономное существо, то зачем ему вмешиваться в дела смертных? Неужели совершенное божество станет участвовать в жизни несовершенных существ, ведь тогда получится, что божество в чем-то нуждается, но я тебе говорю, как и Платон, совершенное не нуждается, ни в чем.

– Звучит разумно и приятно, но как, же чудеса? Как же явления божества апостолам, как же вдохновение и озарение Духом Святым? – спросил растерянный Фридрих.

– Эпикур был язычником, откуда ему знать о Духе Святом? Я бы предположил, что Бог не вмешивается напрямую, но своими чудесами дает направление, будто путеводная звезда в ночном небе, освещая путь к праведной жизни. В общем, я зашел ненадолго. Эпикурейцы собираются послезавтра на том же самом месте. Приходи, я тебе настоятельно рекомендую. Храни тебя Бог, друг мой.

– Всего тебе доброго, и Бог в помощь, – ответил Фридрих, оставленный другом в раздумьях.

Днем Фридрих сообщил профессору, что уходит из университета, принимая предложение отца Альбрехта. Профессор не сильно разочаровался, точнее, ему было все равно. Студенты, желавшие стать его клиентами строились в очередь. Целая очередь пресмыкающихся и раболепствующих льстецов из богатеньких семей была на службе у почтенного старца. Искали они знания или авторитета учебного заведения, это не имело существенного значения, для многих главное устроиться в приличный цех или гильдию, а может пригодиться ко двору мецената или иного сильного мира сего, которому можно составлять личный астрологический календарь, сочинять оды и памфлеты. Каждый использовал свои таланты, как умел и как хотел, но главное, что за эти таланты платили всегда пфеннигами.

Прогуливаясь по тесным улочкам города, Фридрих рассматривал дома и лица людей: угрюмых поденщиков, утомленных тяжким и почти бесплатным трудом, тучных и важных ремесленников, аккуратно наряженных с цепями и украшениями, говорившими о принадлежности к почтенному сословию и гильдии или цеху. Фридриху на глаза попадались и мелкие воришки из приютов или окрестных деревень, за которыми следила городская стража, готовая закрыть глаза и покарать всякого, кто нарушает закон. Закон чаще всего нарушили представители бедноты, ибо они были лишены благодати Божьей, и поэтому их надо направлять тяжким трудом и страхом перед алебардой стражника. Особой категорией щеголей были ростовщики, которых ставили в один ряд с евреями. Часть ростовщиков была евреями, но этот способ обогащения понравился нуворишам из дворянства и почтенным древним рыцарским династиям. Все видели, как продаются и покупаются гербы и титулы, а с ними и должности. Особое удовольствие Фридриху доставляло рассматривание украшений, блиставших на солнечном свете, словно обладатель нес свет в себе. Пестрые костюма и платья горожан радовали глаз игрой цветовой палитры и прелестью украшений. Каждый стремился быть красивым, и многим это удавалось. Люди вносили краски и чувства в белые дома, разносили благовония, разгоняя запах продуктов и товаров. На рыночной площади немногим продавали диковинные специи, привезенные из крупных городов, получившие их, в свою очередь, из самой Индии или Турции. Так или иначе, пока есть спрос, будет и предложение, особенно, подчеркивающее элитарный статус покупателя, его избранность.