Кэтрин Уэбб - Потаенные места

– Возможно, – смущенно ответил Алистер. – Она прекрасная женщина. Но мое сердце принадлежит тебе с того самого мгновения, когда я увидел тебя, Ирен. – Он притянул ее ближе и поцеловал в волосы.

Когда Алистер занимался с ней любовью, Ирен замечала множество разных вещей. Мягкость простыней, достаточно давно находившихся в употреблении, легкий зуд в глазах от пыльных перьевых подушек, которые пора было заменить. Странные стуки и скрипы в доме, появлявшиеся, когда он остывал, окутанный ночной прохладой. Отбрасываемые балками темные тени, тянувшиеся через весь потолок. Легкий шорох, возникавший при трении щеки Алистера о ее собственную. То, как затуманивались глаза мужа, когда чувства уносили его в непонятную даль, и то, как ее ум проделывал нечто противоположное, неумолимо фиксируя внимание Ирен на окружающих ее предметах. Ей хотелось избавиться наконец от ощущения, будто она предает Фина, и в то же самое время перестать надеяться, что, где бы тот ни был, он почувствует ее предательство и испытает боль. Скорчится в своей постели, а Сирена будет спать рядом с ним. Или, возможно, не будет. В глубине души Ирен хорошо понимала, что такими мыслями только изводит себя и ее страдания большинству людей могут показаться вполне справедливым возмездием. Ей не были противны прикосновения Алистера. Муж не вызывал у нее отвращения; он был по-своему прекрасен. Ей нравились его запах и ширина бедер, ритм страстных движений. Тело Ирен предательски игнорировало ее волю и тянулось к Алистеру. Ирен мучил вопрос, что бы случилось, не будь в ней этого раздвоения. Может, она испытала бы к мужу то, что должна, и снова влюбилась? Сможет ли она это сделать опять? Остались ли в ней силы для еще одной страсти?

Потом Алистер встал, чтобы выпить воды, и надел пижамные брюки. С раскрасневшимися щеками, взъерошенными волосами он выглядел по-мальчишески и буквально светился от счастья. Ноги у него были длинными и гладкими; не мускулистыми, не дряблыми, но статными, стройными.

– Тебе что-нибудь нужно, дорогая? – спросил он, ложась рядом с ней и опираясь локтем на подушку. Ирен покачала головой, хотя попросить хотелось о многом. Она едва могла вынести его постоянные попытки угодить ей и чувство вины, которую они заставляли ее испытывать. – Да, кстати… Я слышал, нам больше не угрожает колдовство вуду? [50] Вуду – синкретическая религия, появившаяся на острове Гаити в среде чернокожих рабов; впоследствии обрела широкую популярность в массовой культуре, в особенности благодаря теме зомби, магических кукол и черной магии. – проговорил Алистер, опуская голову на подушку и кладя руку на талию Ирен. При этом он улыбнулся, отчего вокруг его глаз возникли ласковые морщинки, а лоб разгладился.

– Что?

– Я говорю о кукле, которую ты нашла. Пудинг сказала мне, что мамаша Таннер подтвердила: никакого колдовства.

– Ах да, это верно. Никакого колдовства.

– Ну, сразу легче, – улыбнулся он. – Боюсь, однако, что я не знаю, как установить, кому она принадлежала и что делала в дымоходе.

– Это не имеет никакого значения, – ответила Ирен совершенно искренне. На самом деле у нее был соблазн выбросить куклу, как только они вышли из дома Таннеров, но странное чувство значимости этого предмета пересилило. В конце концов она снова завернула куклу в материю и убрала в ящик стола. Вся история с походом в коттедж Соломенная Крыша сейчас вызывала у нее раздражение. Зря она поставила себя в такое неловкое положение. На нее накричал прикованный к постели старик перед целым выводком босоногих ребятишек. При мысли об этом ее охватывал стыд, и приходилось постоянно напоминать себе, что идея пойти к мамаше Таннер принадлежала ей самой, а вовсе не Нэнси. Опять она оплошала.

– Я уже забыла об этой находке, – добавила Ирен.

– Ну, в любом случае я рад, что ты побывала на людях и встретилась с некоторыми жителями деревни. Даже если это были старая миссис Таннер и ее беспутное семейство.

– Оно у нее, по всей видимости, достаточно многочисленное.

– А с кем ты познакомилась?

– Ну, «познакомилась» – это чересчур громко сказано. Там были мамаша Таннер, конечно, много детей, несколько девочек постарше и женщина лет пятидесяти или чуть старше по имени Триш. И старый дед. Потом через некоторое время вернулся домой сам Таннер с двумя взрослыми парнями, но представляться они не стали, поэтому имен я не знаю.

– Ну, Триш – это жена Таннера. Взрослые парни, вероятно, были их старшими сыновьями, Иаковом и… Элиасом? Илией? Я забыл.