Виктор Суворов - Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное]

Давайте же издадим вопль изумления. Или несколько воплей, ибо причин для изумления много.

Защитники Жукова могут найти множество неотложных и срочных дел, которыми по самое горло был загружен командующий войсками Киевского особого военного округа. Однако, что бы они ни придумали, мы останемся при своем мнении: не могло быть ничего более важного, чем выступление на этом совещании. Согласимся: Киевский особый военный округ могуч и важен. Не будем спорить: у командующего много дел. Но в Москве готовилось совещание наивысшего уровня, на котором должен был обсуждаться самый важный вопрос: как уберечь страну от разгрома и гибели. Что могло быть важнее? Проблемы Киевского особого военного округа меркнут в свете важности предстоящего события. Жукову дали возможность подняться над рутиной одного округа и окинуть взглядом стратегические дали.

Делами округа на короткое время могли бы заниматься заместители Жукова. Во главе округа стоял Военный совет, который помогает командующему принимать решения. Военный совет способен управлять округом в отсутствие командующего. Был у Жукова начальник штаба, был первый заместитель и просто заместители, был начальник артиллерии, командующий ВВС, начальник разведки и еще целая ватага генералов. Пусть бы они занимались Киевским округом, а сам великий стратег совсем немного времени уделил бы раздумьям о грядущей войне и безопасности страны. Советский Союз для Жукова должен быть превыше всего. Не так ли?

Если бы Сталин и члены Политбюро считали, что доклад может подготовить какой-нибудь полковник, то ему бы и поручили сочинить текст доклада и его зачитать. Но в Москве считали, что этим делом чрезвычайной важности должен заниматься стратег первого ранга. Жукова тогда по недоразумению считали стратегом, потому из Москвы пришел приказ именно Жукову лично готовить доклад. Этот приказ как бы отодвигал на второй план дела Киевского особого военного округа, временно освобождал Жукова от ответственности за округ и требовал заниматься делом государственного значения. Да ведь и Жуков поставлен командовать округом не для того, чтобы все проблемы решать самому, а для того, чтобы подобрать хороших помощников и заместителей и заставить их работать. У хорошего командующего все работает как отлаженный механизм, а сам он погружен в мысли о грядущих сражениях. Если бы Жуков был хорошим командующим, то его отсутствие на время подготовки доклада не должно быть замечено никем. Командующий должен поставить работу в округе так, чтобы все его подчиненные действовали слаженно и четко независимо от того, присутствует их шеф на командном пункте или отсутствует, сидит в кабинете или не сидит. Если бы Жуков поставил управление округом правильно, то ему хватило бы времени заниматься безопасностью страны.

Но у Жукова все было наоборот. Сам он занимался делами Киевского округа, и десятки генералов из его окружения были заняты тем же. А о грядущей войне и безопасности страны за Жукова думал полковник.

Да, полковник Баграмян, который написал доклад для Жукова, потом поднялся на большие высоты. Но в том-то и дело, что Жуков этого взлета не ожидал и не предвидел, что на время подготовки доклада Жуков поставил вместо себя думать о самом важном заведомо малоизвестного человека, который в тот момент нигде ничем себя не проявил. Вот так относился Жуков к безопасности страны.

Защитники Жукова утверждают, что великий полководец был ужасно занят, что у него просто не было времени думать о грядущей войне. Согласимся. Но если о грядущей войне не думать, тогда вся остальная кипучая деятельность стратега — бестолковая суета.

Вспомним, как после войны Жуков объяснял свои слезы при отъезде из Москвы в Киев. Еще раз повторю его слова: «С ощущением надвигающейся трагедии я смотрел на беззаботно провожающих меня родных и товарищей, на Москву, на радостные лица москвичей и думал: что же будет с нами? Многие это не понимали…» Итак, они, глупенькие, за год до войны не чувствовали ее приближения и ничего не понимали, а гениальный Жуков все предвидел и все понимал. И вот ему, всевидящему, выпала уникальная возможность за полгода до войны высказать то, что наболело, прямо в лицо Сталину в присутствии всего состава Политбюро и высшего командного состава Красной Армии. Вот тут бы Жукову и рассказать Сталину, Молотову, Кагановичу, Маленкову и другим, какая надвигается трагедия! Но о своем предчувствии надвигающейся беды Жуков поведал доверчивым слушателям только после войны, а тогда, перед войной, со Сталиным, членами Политбюро и всем высшим руководящим составом Красной Армии своими тревожными предчувствиями Жуков почему-то делиться не стал.