Юрий Торубаров - Василий Тёмный

Князь Константин, воеводы, объехав реку на несколько верст вверх и вниз, чесали затылки. Берега были круты и высоки. Активничал все Федор Пестрый:

– Князь, – обратился он к Константину, – вели мосты наворотить. Лесу подходящего тут хватат.

Но князь в ответ только скривился.

– Пойдут дожди, и все снесет, – проговорил он.

Выйдя от князя, воеводы понятливо переглянулись. Федор только сказал:

– Ворон ворону… – И оглянулся на княжеский шатер.

– Мда-а, – протянул кто-то из них, и они разошлись.

Как это летом бывает, подул ветер, заволновались березки, зашелестела трава, потускнел от туч день. Константин выглянул из своего шатра. Легкий туман затянул лагерь. Мелкий, назойливый дождь заставил князя остаться в шатре. Походив взад-вперед, он не нашел ничего лучшего, как лечь на лежак.

Глубокой ночью князь вдруг почувствовал, что кто-то теребит его за плечо.

– М-м-м, – промычал он, открывая глаза.

Над ним стоял бородач с факелом в руке. Константин узнал его. Это был порученец его брата, Юрия.

– Че те? – пробурчал князь.

– Тя, князь, брат ждет, – прошептал тот, склонившись к его уху.

– Брат? – Константин испуганно вскочил.

– Брат, – ответил тот. – Не беспокойся, его тута нету. Пошли за мной. Досед

Они вошли в лес. Идти было просто противно. На каждой ветке было столько воды, что плащ вмиг стал мокрым. Они дошли до обрыва. Ведущий спрыгнул вниз.

– Давай, – скомандовал он.

Князь съехал вниз. Там его поймал бородач. Спустившись к берегу, бородач указал на лодку, вытащенную на сушу. Вдвоем они спустили ее на воду, и бородач взял весло. Константин в тумане не заметил лодки брата, но ее увидел бородач и подплыл к ней. Там сидел Юрий. Константин перешагнул в лодку брата, а гребец перешел к бородачу, и они отплыли.

– Ну, когда пойдешь на штурм, брат? – спросил Юрий.

– Я? Да никогда. Поведу скоро войско назад. Скажу, что нельзя перейти реку. Много людей потеряем. А ты че думаешь делать? – спросил Константин.

Юрий схитрил:

– Да не знаю. – И пожал плечами. – К литовцам мне нельзя. Татары слабы. Вот жисть: и податься некуда. Везде рука Москвы.

– Слышь, брат, а может… – но Константин не успел договорить.

Вскочил Юрий.

– Нет! Я от своих прав отказываться не собираюсь. Щас думаю на годок заключить мир, а там видно будет.

Константин понял, что постоянного мира брат заключать не думает, а выжидает возможности напасть на Василия.

– Я, брат, че мог, то сделал, – сказал Константин, – а дальше, как Бог повелит, – уклончиво промолвил Константин.

– И на том спасибо! – проговорил Юрий и свистнул.

Вскоре подплыла лодка с бородачом. Константин перешел к нему. Юрий приказал проводить князя до шатра. Весь мокрый, словно искупался в реке, но зато никем не замеченный, вернулся Константин к себе. А утром отдал приказ о возвращении в Москву.

В тот же день Юрий тоже приказал сворачивать лагерь и направляться в Галич. Услышав о том, что князь распорядился ехать в Галич, княгиня недовольно сморщилась.

Она там уже бывала. Дикий угол, причем дряхлый. В нем много сохранилось строений, которые построил еще первый удельный князь Константин Ярославич, брат Невского. Кроме рыбалки на озере да охоты в окружающих лесах, там нечем заняться. Даже Звенигород – и тот заткнет за пояс этот городишко, тот рядом с Москвой, где такие базары. Но ее не поддержали сыновья. Старший Василий Косой и Дмитрий Шемяка в один голос хвалили решение отца. Там, вдали от московских глаз, они накопят силы да так вдарят по Москве, че Ваське не сдобровать. Третий сын Дмитрий Красный молчал.

Да, Галич город самый восточный Северной Руси. Одна в нем прелесть, сюда даже татары не ходили: боялись лесов и топий. Добравшись до города, князь поселился в хоромах, доставшихся от Константина. Крышу пришлось менять. Заменили кое-что из хозяйственных построек. Знал, ни один год тут придется ждать своего времени. Оттуда он прислал великому князю письмо, в котором просил заключить перемирие сроком на один год.

Собравшийся княжеский совет решил, что Юрий не хочет заключать постоянного мира, собирает силы и что-то задумал. Необходимо его убедить о подписании вечного мира. Вскоре Софья получила от отца письмо, в котором тот советует добиться от Юрия заключения вечного мира. Митрополит Фотий, узнав об этом письме, сам вызвался ехать к Юрию в Галич, чтобы уговорить того о заключении вечного мира.

Узнав о том, что к нему едет сам митрополит, Юрий, чтобы показать свою мощь, собрал всю чернь со всех окружающих деревень и поставил ее близ городских ворот, на холме – так, чтобы Фотий мог видеть громадную человеческую мощь, а сам с боярами и детьми выехал к нему навстречу. Встретившись, он преклонил колени вышедшему из возка митрополиту и поцеловал его сухую, с тонкими бугастыми пальцами руку.