Галина Пономарёва - Щит и вера

– Братцы мои! Вот и Камень показался! Как он суров и величав! – воскликнул Алексей, увидев горы. Впереди предстояла длительная зимовка, а дальше ждала неизвестная и необъятная Сибирь.

Со времён Московского Патриарха Иосифа ряд деревень недалече от златоглавой Москвы входили в состав владений блаженной памяти благочестивых патриархов Московских и получили название Патриаршины. Подмосковная окраина эта была пропащей глухоманью. Болота, чёрные топи, леса… Но именно здесь сохранила жизнь свою и веру свою часть русского народа, которая не умела смириться с обновлением церковных обрядов. Населявшие эти места крестьяне были против других более грамотными, развитыми, имели хозяйства получше. В никоновские времена они, невзирая на зависимость от патриарха, отказались принять новшества и остались верными последователями старой веры, за что были впоследствии гонимы и притесняемы. Духовные старосты общин староверов искали и поддерживали связи с Выголексинским общежительством, став своеобразным поморским поселением в самом центре Руси. Сюда-то и приехала семья внука Афанасия Тихоновича – Петра Зыкова.

Поселившись с семьёй в одном из небольших сёл, Пётр Фёдорович с толком использовал имеющийся капиталец, как семейный, так и выданный ему поморской Выговской общиной староверов. Пётр построил большой молитвенный дом. Высокое здание не имело звонницы, не было увенчано крестами. Для старообрядцев это не позволялось. Внутри дом был просторным и светлым. Высокий свод и стены с вытянутыми вверх стрельчатыми окнами, иконостас и клиросы, свещной ящик сзади у южной стены, простые лавки вдоль боковых и задней стен – всё было изготовлено из светлого дерева. Подсвечники и паникадило – из белого металла. В иконостасах иконы без дорогих серебряных или позолоченных окладов. Это богатство света и простоты вызывало при входе в молитвенный дом чувство духовной радости и умиления. Срубленные из нового леса жилые палаты для своего старшего сына Димитрия, уже женатого в ту пору, и для себя с младшим сыном и дочками-подростками, сооружения общинного предназначения по примеру родного места дополняли свежими строениями довольно старое, с уже почерневшими домами поселение. Живущие в тех местах люди, хранившие старую веру, с радостью приняли посланников из Выгова и выразили своё желание видеть Петра Зыкова духовным старостой разрастающейся поморской общины. Помня слова батюшки о развитии промыслов и торговли, он взялся за новое для него дело. Опыт и сноровка в ведении хозяйственных дел, полученные им в семейном деле, быстро принесли свои плоды.

Самые хорошие урожаи в этой местности давал лён. Батюшка Пётр выстроил несколько ремесленных мастерских, где вручную в нелёгком труде изготавливали льняные холсты и другие суконные материи. Быстро наладилась и торговля. Торговали тем, что давали леса, медами, пенькою, но больше всего изготовленным ткаческим товаром. Тонкие полотна хорошо продавались в Москве, куда был отправлен отцом Петром полномочный от общины вести дела торговые.

Как и в северном крае, Патриаршина, где проживали старообрядцы не только поморского толка, но и прочие раскольники, в управлении своём была довольно сложна. Помня завет отца Афанасия о мирной жизни на новом месте, беспоповцы-поморы ладили со всеми. Помогало в этом крепкое хозяйство, которое развернули на новых землях поморы. Общины поморов были объединены советом духовных старост по примеру Выголексинского общежительства, с коим продолжали поддерживать тесную связь.

Устроившись и обжившись на новом месте, Пётр Фёдорович, принявший сан отца Петра, отправил в Выгов, как было велено отцом Афанасием, посланников во главе со своим старшим сыном Димитрием.

Новая сторона нравилась Петру. Смутно помнилось ему московское житьё до отъезда в северную землю. Мягкая зима, благодатное лето, богатые рыбой озёра, щедрые на дары окружающие сёла леса – всё это естественным образом вселяло надежду на возвращение семьи из ледяной пустыни на Патриаршину. Леса всякого: и хвойного, и лиственного – сколь душе угодно. Деревянные постройки росли как грибы после тёплого дождичка. Успешные дела отца Петра привлекали тамошних крестьян, они с радостью переселялись из иных скитов и деревень.

Много времени Пётр Фёдорович уделял духовной службе. Близость к Москве позволила ему значительно увеличить библиотеку духовных книг за счёт печатания оных в книгопечатне. К молитвенному дому примыкала школа с хранилищем для святых книг и икон. Малые дети и юнцы обучались грамоте, письму, ремёслам. Своих сыновей Димитрия и Ростислава сам Пётр, как было заведено в семье, обучал ведению хозяйственных дел. Он даже летописца завёл. Этому никто его не обучал, однако отец Пётр считал летописание делом нужным. Появились целые книги рукописного творения о житии поморов. Он стал устраивать открытые диспуты с верующими иных церквей. Искусство изречения духовных истин старого благочестия, которое проявил при этом Пётр Фёдорович, прославили его по всей Патриаршине и за её пределами, что изрядно поднимало авторитет и доверие к поморам.